И один в поле воин (Худ. В. Богаткин)

Дольд-Михайлик Юрий Петрович

— Генрих, дорогой мой… вы разрешите так вас называть? Я буквально сбился с ног, разыскивая тех, кто стрелял в вас. И я найду их, обязательно найду! Арестую десять, двадцать человек, сам буду допрашивать, а найду. У меня и мёртвый заговорит! — Миллер горячо пожимал руку Гольдрингу.

— Я совершенно убеждён, что не причиню вам таких хлопот, герр Миллер.

— Миллер? Вы меня обижаете! Меня зовут Ганс, и если вы уже согласились, чтобы я без церемоний называл вас просто Генрихом…

— Вы окажете мне честь Ганс! Так вот, вам не нужно никого арестовывать, допрашивать, я видел, кто стрелял

в меня, и думаю, что мы вместе найдём и этого маки, и тех, кто пустил поезд под откос… Последнее я считаю делом чести и был бы очень рад, если б вы разрешили мне помочь вам в розысках.

— Именно с этим предложением я хотел обратиться к вам, Генрих и одновременно рассказать вам о своих планах и мерах, которые я принял. Во-первых: проверка каждого, кто направляется в Бонвиль или возвращается из этого города сюда.

— Но зачем каждого?

— Бонвиль — центр движения маки. Совершенно ясно, что именно оттуда предупредили об эшелоне с оружием Возможно, существует постоянная связь между партизанами, действующими в нашем районе, и Бонвилем. Мы должны раскрыть эти связи.

— Что ж, похоже на то, что вы правы. Только давайте поговорим об этом потом, а то голова разламывается от боли.

Генрих надеялся, что Миллер поймёт намёк и уйдёт, но тот просидел ещё добрый час и смертельно надоел Генриху.

Утром следующего дня Генрих, невзирая на протесты Моники и Курта, пошёл в штаб. В кабинет Лютца трудно было протиснуться, — здесь собрались не только коллеги Генриха по штабу, но и офицеры, командовавшие подразделениями дивизии в самых отдалённых пунктах. Многих из них Генрих видел впервые.

— Генерал просит всех пройти к нему, — пригласил Лютц.

Офицеры друг за другом направились в кабинет. Последними вошли Генрих и Лютц. Увидав своего офицера по особым поручениям, Эверс приветливо поклонился, не прекращая беседы с начальником штаба Кунстом, Миллером и офицером СС с погонами оберст-лейтенанта.

— Гешафтен! — произнёс Эверс, когда все расселись — Нам поручено, выполнить необычайно важное задание: вчера в шесть часов вечера стало известно, что с засекреченного завода бежал очень опасный преступник, француз по национальности, Поль Шенье. При каких обстоятельствах произошёл побег, кто помогал преступнику установить не удалось. В телеграмме, час назад полученной из Сен-Мишеля, есть интересная подробность: в одном из вагонов поезда, где находилась продукция завода, найдено пропиленное в полу отверстие и пустой поломанный ящик. Учтите, что преступник бежал с засекреченного завода, о котором не знают и не должны знать враги фатерланда. Поймать его живым или мёртвым — важнейшая наша задача.

Генерал умолк, окинув всех строгим взглядом, словно хотел подчеркнуть значение сказанного, и продолжал уже сугубо деловым тоном.

— Каждое подразделение дивизии получит у начальника штаба оберста Кунста точно обозначенный участок, который в течение дня надо прочесать самым тщательным образом дом за домом, сад за садом. Чтобы не осталось ни пяди непроверенной земли. Часть оберст-лейтенанта Кейзнера — он присутствует на нашем совещании, — Эверс поклонился в сторону офицера эсэсовца, — уже сегодня ночью перекрыла все горные тропинки, переходы и перевалы. Бежать в горы к маки преступник не сможет, он будет ждать в нашем районе удобного для этого случая. Каждый командир отряда, присутствующий на этом совещании, должен выделить, по своему усмотрению, автоматчиков и, оставив подразделение на своего заместителя, руководить поисками на дорогах и в населённых пунктах. Офицер, которому посчастливится задержать преступника, обязан доставить его сюда для опознания. За что он немедленно получит награду — пять тысяч марок.

Генерал молча повернулся в сторону оберст-лейтенанта СС. Тот молча кивнул в знак согласия.

— Чтобы облегчить поиски, каждому из вас сейчас будет вручена фотография Поля Шенье, в анфас и профиль. Эсэсовец поднялся.

— Гешафтен! Я в свою очередь должен напомнить, что поручение, данное вам, имеет большое государственное значение. Возложенное на вас задание и фотографии преступника так же, как и его фамилия, место работы, — все это данные совершенно секретные, их мы доверили только избранным офицерам.

— Получайте фотографии и уточняйте отведённые вам участки, — приказал Эверс и поднялся, давая понять, что совещание окончено. Когда офицеры разошлись, генерал подозвал к себе Генриха.

— Как здоровье, барон?

— Спасибо за внимание, герр генерал, идёт на поправку.

— Очень сожалею, что в такое время вы болеете.

— Я могу приступить к выполнению своих обязанностей. Разрешите обратиться с просьбой, герр генерал?

— Пожалуйста!

— Я прошу вашего разрешения принять участие в поисках преступника, герр генерал.

Заметив, что эсэсовский офицер внимательно прислушивается к их разговору, Генрих держался так, чтобы не было и намёка на те интимные отношения, которые сложились у него с генералом.

— Прошу познакомиться, герр оберст-лейтенант, сын генерал-майора Бертгольда, обер-лейтенант фон Гольдринг.

— О, очень приятно, — взгляд эсэсовца сразу стал приветливым. — Желаю, чтобы вам повезло в поисках!

— Но обер-лейтенанту нужна помощь, а у меня уже распределены все солдаты, — заколебался Эверс.

— Тогда я попрошу не выделять мне отдельного участка, а разрешить поиски самому, с помощью моего денщика. Генерал вопросительно взглянул на эсэсовца.

— Я думаю, что так будет даже лучше. Офицер и денщик привлекут меньше внимания — никому и в голову не придёт, что они тоже принимают участие в поисках. Попробуйте, барон! Пять тысяч марок — солидная награда!

Получив у начальника штаба фотографию Поля Шенье, Генрих зашёл к Лютцу. К его удивлению, тот встретил его холодно.

— В чём дело, Карл? Снова неприятность?

— Это как для кого.

— А для тебя?

— Неприятность!

— Что же случилось, если не секрет?

— Хочешь, чтобы я сказал откровенно и прямо?

— Думаю, ты мог бы об этом не спрашивать! — обиделся Генрих.

— Так вот, слушай: я не люблю вообще охоту, а тем более на людей… Может быть, тебе не хватает собственных денег и ты решил заработать ещё пять тысяч марок на этом Поле Шенье, который бежал с подземного завода?

Долю секунды они молча глядели друг другу в глаза. Генриху хотелось схватить Лютца за руки и крепко, от всего сердца, их пожать. Но он сдержался.