И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки
Шрифт:
А если её открыть? Открыть да выйти. Куда придёшь? Неизвестно…
Саша подёргал калитку, но она была прочно закрыта на задвижку. А задвижка-то была ржавая-ржавая. Наверно, никто эту калитку никогда не открывал.
Интересно всё-таки, что там, за калиткой?
Саша встал на перекладину и посмотрел в щель между досками. За калиткой были деревья. Много-много деревьев. Лес! Может, настоящий дремучий лес. А если там водятся волки или медведи? Или стоит себе избушка на курьих ножках, в которой преспокойно живёт-поживает баба-яга? А может, за тем дремучим
Саша подвигал задвижку туда-сюда. Нет, задвижка не открывалась. А Кузька хоть пролез в дыру под забором, но сразу воротился обратно. Унюхал какого-нибудь зверя, испугался…
Но Сашенька был смелым человеком, он ничего не боялся, он ещё разок подёргал задвижку, и вдруг эта самая ржавая задвижка стала легонько отодвигаться.
Сейчас, сейчас он откроет калитку. А ну-ка! Ещё малость, ещё самую капельку…
И тут он услыхал:
— Саша, Сашурик, где ты?
Бабушка!.. Нет, она ничего не должна знать про калитку, которая ведёт неизвестно куда. Вообще никто, никто, даже папа… Нет, папе-то он расскажет.
— Бабушка, я вот он! — закричал Саша, и они с Кузькой побежали к дому. — Кузька, смотри не проговорись! Держи язык за зубами!
«Гав!» — ответил Кузька, а сам цоп — и ловко поймал языком комара. Молодец!
А сюда, к этой калитке, они с Кузькой придут сегодня же после обеда…
История шестая
Про девочку Анюту и ежиху УХТИ-ТУХТИ
Но после обеда про калитку Саша начисто забыл. Неожиданно рано приехала мама. Стало очень хорошо, весело и совсем не до калитки. После того как Саша пообедал, славно выспался, мама сказала:
— Не пойти ли нам в лес? В лесу, наверно, хорошо…
И бабушка согласилась…
И вот они вчетвером: впереди Кузька — хвост баранкой, за ним вприпрыжку Саша, следом бабушка, а потом мама — все вместе идут по узкой дорожке между высокими зелёными колосьями. Лес за полем, его чуть-чуть видно. А Сашеньке за пшеничными колосьями и вовсе не видать.
Да, те самые травинки, про которые папа весною сказал, что это никакие не травинки, а будущие пшеничные колосья, теперь и вправду стали колосьями и были куда выше Саши. Почти с маму ростом. Один колос мама нагнула и показала Сашеньке.
— Видишь, — сказала она, — зёрен пока ещё нет, но скоро будут. А когда созреют…
— Приедет комбайн, такая огромная машина, — подхватил Саша, — все колоски скосит, вытряхнет из них зёрнышки и пересыплет в грузовик…
— Всё-то ты знаешь, милый, — проговорила бабушка и потрепала Сашины кудрявые волосы.
А в лесу было замечательно. Сначала мама нашла одну спелую земляничку — очень душистую и очень вкусную. А потом и Сашенька стал находить. Не одну и не две, а около пенька на солнцепёке много-много. Он собирал их в горстку и все разом отправлял в рот. До того было вкусно, что одну ягоду, самую крупную и самую красную, он дал Кузьке. Но тот понюхал и отвернулся.
— Да ты попробуй, попробуй, — стал упрашивать его Саша, — такая вкуснятина…
Но Кузька и пробовать не захотел. Вот глупыш! На обратной дороге мама сказала Саше:
— Сегодня папа не приедет, останется ночевать в Москве. Зато завтра…
Она не договорила о том, что будет завтра, а Сашенька этого и представить себе не мог…
И за весь день он ни разу не вспомнил о калитке. Было слишком хорошо, чтобы о чём-нибудь вспоминать.
Но на следующее утро, лишь только мама уехала, он тотчас кликнул Кузьку.
— Пошли…
Шёпотом кликнул, чтобы бабушка не услыхала. А то вдруг не позволит.
Конечно, Кузька мигом сообразил, куда идти, потому что сразу побежал в тот дальний угол, где сплошняком росла бузина и где за бузиной пряталась заветная калитка…
На этот раз Саша легко открыл задвижку, толкнул калитку, которая тоже очень легко открылась, хотел было шагнуть туда, где был дремучий лес, но… никуда не шагнул.
По ту сторону калитки стояла девочка. Смотрела на Сашу и смеялась. Вообще-то была девочка как девочка, только её короткие волосы были очень чёрные. Может, даже чернее, чем сажа в печке. А узенькие глаза-щёлочки блестели и были похожи на чёрные угольки.
— Я так и знала, что ты обязательно придёшь, — сказала девочка. — Ты зачем сюда приходил?
Саша молчал, будто язык проглотил. Слова не мог вымолвить.
Зато Кузька до того разлаялся, что даже осип.
Чёрненькая девочка топнула ногой и прикрикнула на Кузьку:
— Перестань! Она может испугаться.
— Кто? — шёпотом спросил Сашенька.
— Ухти-Тухти… Тебя как звать? Меня — Анютой.
Саша сказал.
— Ну тогда пойдём к нам. Ты увидишь её… — И девочка решительно потянула Сашу за руку.
Саша подумал было, что нужно сперва спросить у бабушки, но Анюта не дала ему и слова сказать, а на Кузьку опять прикрикнула:
— Кому сказано? Молчи!..
И надо же — Кузька послушался. Вдруг перестал лаять и завилял хвостом. Вот какая оказалась эта чёрненькая девочка! Настойчивая…
— А у тебя Ухти-Тухти и бельё стирает? — спросил Саша, покорно шагая следом за Анютой.
— А то нет… Идём покажу!
Тут у Саши будто ветром всё выдуло из головы. Он окончательно забыл про бабушку и вообще про всё на свете. Неужто он увидит настоящую Ухти-Тухти — лесную прачку? Ту самую, про которую мама ему читала ещё зимой. Та была в переднике и в чепчике. Девочку же звали не Анютой, а как-то по-другому. И они вместе, Ухти-Тухти и девочка, сидели за столом и пили чай с вареньем…
— Покажи, — сказал Саша. И вместе с Кузькой они припустили за Анютой.
И вовсе это был никакой не лес, как ему показалось вчера. А просто между двумя заборами росло много сосен и ёлок.
И можно было не бояться ни волков, ни медведей, ни бабы-яги.
И хоть Кузька тут никогда прежде не был — это Саша точно знал, — бежал прямо к калитке соседнего забора.
— Умный пёс, знает дорогу, — похвалила Анюта. — Он какой породы?
Саша не знал.
— Он просто Кузька. Он без породы…