И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки
Шрифт:
— Иди, — сказала мама. Распахнула дверь на крыльцо, выпустила Сашу, но сама вместе с ним в сад не пошла.
Дядя Егор уже успел уйти от них, и папа стоял возле сосны один. Сосна лежала среди травы длинная-длинная, с коричневым гладким стволом, и ветки на её макушке были смяты, а некоторые совсем сломаны. Лицо у папы было скучное. Он и Саше не улыбнулся, когда Саша подбежал к нему.
— Спилили? — спросил Саша, разглядывая золотистый пенёк и сосновые опилки, которые, разлетевшись, лежали на траве,
— Да, — ответил папа.
А от золотистого гладкого пенька так хорошо пахло смолой.
— Конечно, не очень хорошая была у неё сердцевина, — тихо сказал папа. — Но вполне могла постоять ещё несколько лет. Кто знает?
Саша взял папину руку. Она была горячей и пахла смолой.
— Тебе жаль сосну? — спросил он.
— Очень, — сказал папа. — Сколько лет росла, пока стала таким высоким и красивым деревом, а свалили мы её за каких-то двадцать минут…
И в саду у них почему-то вдруг стало пусто-пусто.
История седьмая
Про Кузьку, который приехал на поезде
В тот день у Машеньки в школе был последний экзамен. Приехать она должна была к обеду или немного позже. Но ждать её стали чуть ли не с самого утра. Не шуточное дело — последний экзамен. Да не какой-нибудь, а геометрия. И выговорить такое слово не так-то просто…
Бабушка в большой кастрюле поставила тесто для пирожков. Мама завернула в красную бумагу подарок. Ну а мужчины — папа и Саша — отправились в сад за цветами. А в саду в это время цвели пионы. Одни тёмно-красные, другие розовые и душистые. Красивый получился букет, когда мама поставила их в большой пёстрый кувшин.
Но к обеду Маша не приехала. Ждали-ждали, не дождались. Без неё сели обедать! И бабушкины пирожки пришлось есть без Машеньки. Конечно, жаль! Но всё равно пирожки были очень вкусные. Тёпленькие, мягкие и с капустой.
Пока обедали, бабушка то и дело поглядывала на калитку: вдруг калитка — настежь, а в калитке Машенька, весёлая-превесёлая: «Вот и я!»?
Но и после обеда её не было.
Сашу уложили спать, как было заведено, а когда он проснулся, то сразу понял: Машеньки всё ещё нет. В доме было тихо-тихо, будто все только и делали, что молчали да глядели на калитку.
— А не пойти ли нам, мальчик, прогуляться? — спросил папа, когда Саша оделся. — То да сё, и как раз вернёмся к чаю.
— Давай, — сказал Сашенька и нахлобучил на голову кепочку в голубую клетку. — А к чаю у нас будет пирог с вишнями.
— Знаю, — сказал папа. И они вышли за калитку.
А за калиткой было очень жарко, не то что в их тенистом саду, где столько сосен, да ёлок, да яблонь, да бузины…
Не успели они дойти до поворота и свернуть за угол на дорогу, которая вела к станции, как Саша крикнул:
— Вон она!
Папа снял очки, протёр у них стёкла носовым платком и снова надел.
— Действительно — она! И какую-то корзинку тащит. Интересно!
Ещё бы не интересно…
А Маша увидела их да как припустит. Ещё издали крикнула:
— Сашка, угадай, что у меня в корзинке?
И вот она рядом. Щёки разрумянились. Глаза блестят.
Волосы растрепались. А на носу весёлые жёлтенькие веснушки.
— Задача была трудная? — спросил папа. А Машенька про своё:
— Нет, пусть Сашурик сперва угадает, что у меня в корзинке.
— Секрет? — спросил Сашенька.
Тут Машенька поставила корзинку на землю, Саша заглянул в неё и на всю улицу крикнул:
— Пёсик…
А на дне корзинки и правда лежал пёсик. Весь рыженький. Весь пушистый. А ушки — два мягких лопушка.
И вот они все трое — папа, Машенька и Саша — сидят на корточках вокруг корзинки, в которой барахтается рыжий щенок.
— Откуда он? — спросил папа.
— Лена дала. У них много — шесть штук. Хороший?
— Очень!
— Уж как я боялась, что он в вагоне заплачет. Ведь голодный.
— Всё-таки как геометрия? — опять спросил папа.
— Ах, папочка! Ведь я сказала — нормально, пятёрка. А ты всё геометрия да геометрия. Ты только погляди, какой бутузик-карапузик!.. Сашка, ты рад?
— Ему нужно скорее молочка, — сказал Саша и взялся за ручку корзины. — Мама и бабушка тоже будут рады…
Папа несёт Машенькин портфель, а Маша и Саша корзинку, на дне которой скулит и плачет голодный пёсик. А у калитки их уже поджидают мама и бабушка. Не вытерпели. Тоже вышли прогуляться.
— Скорей-скорей, ему нужно дать тёплого молока, — сказала мама, когда заглянула в корзинку и увидела щенка. — Он ведь голодный.
— Лучше я сама, — сказала бабушка. — Ведь надо чуть тёплого, чтобы не обжёгся.
Как его назвали? Да очень просто — Кузька.
История восьмая
Про птичку, которую, звали ПИК-ВИЛИ-ВИ
Папа сидел на рядом скамейке рядом с крыльцом. Саша примостился на ступеньках крыльца. Кузька дремал на солнышке, изредка открывал то один глаз, то другой. Все на месте? Все, все, можно дальше спать…
Папа читал газету, а у Саши было много разноцветных карандашей — и красных, и жёлтых, и синих, и зелёных. Всяких. И он всё никак не мог придумать: какая же была птичка Пик-вили-ви, про которую ему рассказывала Машенька? А птичка эта была очень волшебная, сказала ему Маша. Если её хорошо нарисовать, она вдруг зачирикает, запрыгает и даже начнёт из рук клевать крупку.
— А у тебя она чирикала? — спросил её Саша.
— Ни разу, — ответила Маша. — Ни разу я её не нарисовала так, как надо…