И пришел с грозой военной…
Шрифт:
– А почему не передать корабль флоту в столь тяжкое для России время? Ведь вы патриот своей Родины и сами всегда утверждали, что для достойной жизни вам нет необходимости в слишком больших деньгах.
– Потому что я знаю, что будет, – запальчиво возразил Песчанин. – На эсминце столько новшеств, что экипаж придется готовить не меньше года, но даже если и это опустить, то я попросту не верю в то, что его смогут достойно использовать. Взять хотя бы героическое сидение в луже нашей эскадры, – не скрывая сарказма, закончил он.
– Значит, вы твердо намерены
– Хотя бы на первых порах. А каким образом? Пусть это пока останется секретом. Скажу только, что я не нарушу ни одного из существующих законов. И за то, что я обрел в этом уверенность, я должен благодарить вас: вы объяснили мне, как должно действовать эсминцу в бою.
– Бог мой! Она меня проклянет.
– Что случилось, Петр Афанасьевич?
– Так, значит, то, что вы все еще не сделали предложения Светлане, объясняется тем простым обстоятельством, что вы боитесь погибнуть и сделать ее несчастной?..
Молчание Песчанина, сосредоточенно изучающего свои туфли, было самым красноречивым ответом.
– Петр Афанасьевич, я попросил бы вас не распространяться на эту тему.
– Да-да. Конечно. Но если с вами что случится, как я посмотрю в глаза своей дочери?
– Она молода и, если что, еще полюбит и будет счастлива.
– Ох, молодой человек, я, конечно, не знаток женской психологии, но я прожил с двумя женщинами довольно продолжительный срок. Уверяю вас: лучшее, что вы можете сделать, – это жениться на Светлане, если только вы ее действительно любите. Что касается моего благословения, то можете считать, что вы его уже получили.
– Но…
– Она будет еще более несчастна, если так и не познает радости супружества с любимым человеком, – не скрывая горестного выражения, не дал договорить Песчанину Науменко. – Я прошел не через одну войну – и, как видите, жив и здоров. Не нужно думать о плохом – оно и не случится.
– Спасибо, Петр Афанасьевич.
– Полноте. Сделайте мою дочь счастливой. А о плохом и думать не могите. Я рад, что моя дочь будет спутницей жизни человека, для которого слова «честь» и «Родина» – нечто большее, чем просто слова.
Наместник его величества, главнокомандующий морскими и сухопутными силами на Дальнем Востоке вице-адмирал Алексеев находился в своем кабинете – и при этом его настроение никак нельзя было назвать безоблачным. Он сидел за столом с таким выражением лица, что, казалось, у него сейчас случится нервный срыв. Его адъютант, будучи хорошо осведомленным о нраве своего начальника, предпочел сделать так, чтобы его не было ни видно, ни слышно, покуда буря не минует.
Наконец не выдержав, Алексеев поднялся из-за рабочего стола и, заложив руки за спину, стал нервно прохаживаться по кабинету, непрерывно сжимая и разжимая кулаки.
Это было просто неслыханной дерзостью. Сегодня утром в Порт-Артур прибыл адмирал Макаров и, вместо того чтобы засвидетельствовать свое почтение наместнику, да что там почтение – доложиться о прибытии
Все это ставило Алексеева в глупое положение. Он весь день провел в своем кабинете, ожидая появления этого выскочки-крючкотвора, чтобы сразу расставить все точки и показать новому командующему, кто есть кто, а вместо этого напрасно прождал подчиненного, который и не спешил прибывать с докладом.
Наконец устав от бездействия, Алексеев вызвал к себе адъютанта и приказал занести почту. Офицер понял, что его начальник находится в крайней степени раздражительности, так как обычно работал с бумагами в первой половине дня. Поэтому он вошел в кабинет, держа в руке папку с корреспонденцией и довольно пухлый конверт. Молча подойдя к столу, четко отдав честь, положил бумаги на стол наместника, хотя обычно и позволял себе некоторую вальяжность и краткие комментарии о некоторых документах.
Внимание Алексеева в первую очередь привлек пакет, в котором оказалась внушительная пачка исписанных аккуратным почерком листов. На первом листе значилось: «Тактика морского боя, вчера и сегодня».
– Что это? Очередной опус какого-нибудь выскочки?
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но я только выполнял ваше распоряжение.
– О чем вы?
– Согласно вашему распоряжению вся корреспонденция должна в обязательном порядке проходить через вас. Если же у вас недостанет времени ознакомиться со всей корреспонденцией, мне надлежит в краткой форме изложить суть, – четко, вытянувшись в струнку, доложил адъютант.
– И о чем же сей опус? – взвесив на руке довольно внушительную рукопись, поинтересовался наместник.
– О вопросах тактики в морских сражениях. Работа очень тесно переплетается с работой адмирала Макарова, но и во многом дополняет ее, однако общая концепция остается единой. Правда, автор не рассматривает вопросов, связанных с линейными кораблями, делая упор только на легких силах, миноносцах и крейсерах второго ранга.
– Плагиат, – уверенно констатировал Алексеев.
– Я, конечно, не такой большой специалист в вопросах новшеств, как вы, – подпустил немного лести адъютант, – но это, скорее, независимая работа человека, у которого взгляды совпадают со взглядами Степана Осиповича. Да и потом, для того чтобы иметь возможность написать плагиат, необходимо как минимум видеть оригинал, а работа Макарова не публиковалась.
Лейтенант сам не знал, как так случилось, что он занес этот труд именно сейчас, забывая про него на протяжении довольно длительного времени, – вероятно, сказалось напряжение целого дня и он схватил первое, что подвернулось под руку.