И пришел с грозой военной…
Шрифт:
– А как так случилось, что ни на один наш катер еще не наложило лапу морское командование? Их могли как минимум использовать в качестве тральщиков. Тем более что, я так понимаю, ты засветил его по полной…
Все верно, Антон не знал, как и что тут происходит, доподлинно, так как даже в письмах об этом не говорилось. Мало ли – цензура какая вмешается, время-то военное. Можно было бы и нарочным отправить подробное сообщение, но посчитали это лишним: ведь повлиять как-либо на обстоятельства Антон все одно не мог. Разве только удовлетворить его любопытство,
– …Вот так вот все и произошло. А что касается того, что на «росичей» еще не наложили лапу, так и тут все просто. Мы когда отошли от места гибели миноносца, я поднялся на борт транспорта. Поговорил с Мироновым. Объяснил, что мне совсем не блажит ни в героях ходить, ни под суд попадать как пират. Я даже денег ему и команде предлагал. Нормальный мужик оказался, как и экипаж. От денег отмахнулся. Сошлись на том, что при виде эсминца разбежались по сторонам, а он, видимо, из-за повреждений не смог нас преследовать. А в том, что он не дошел до своей базы, мы ни при чем. Повреждения у него имелись, в бою он участвовал, под обстрел попал – вполне мог получить и еще какие повреждения. В общем, тайна, покрытая мраком. А «росичи» все продолжают выказывать своенравный характер, и даже из акватории завода – ни-ни.
– Ясно. А ты что расскажешь, Гризли?
– А чего ему рассказывать, он еще и показать может.
– Это как это?
– Забыл про задумку вести видеоархив?
– Отчего же, помню.
– Так он заснял бой «Варяга» и «Корейца».
– Так, давайте-ка по порядку.
– Семен, сам расскажешь?
– Да чего уж там, трави, – лениво и обреченно махнул рукой Гаврилов.
– Дела-а… Это что же вы устроили, прохиндеи? Мы ведь планировали совсем другое.
– Ну так уж вышло. Вообще-то мы думали, что ты знаешь о произошедшем и сделаешь правильные выводы.
– С чего мне их делать? Если верить нашим газетам, то японский флот успел уже дважды пойти ко дну и возродиться из пепла, как птица феникс.
– Это точно. Кстати, ты еще не в курсе про гарибальдийцев?
– Как и никто в мире.
– Ну в мире-то как раз в курсе. Одним словом, американские газеты вовсю талдычат, что оба крейсера бесследно пропали при перегоне. Японцы помалкивают и никак это не комментируют, англичане проявляют с ними полную солидарность.
– А вот это уже кое-что. Значит, не смогли спастись.
– И немудрено. Они, считай, по три современные торпеды в борта заполучили, причем одновременно.
– А чего фильму про «Варяга» еще не запустили?
– Так ждем, когда действия Руднева признают героическими. Семен снял очень много. И на борту побывал, нашего доктора туда отправлял, так что съемки самые разносторонние. Уже смонтировали фильм для широкой публики, хотим устроить первый просмотр здесь, в Порт-Артуре. Для поднятия духа – самое то.
– А что, есть смысл и не для широкой публики?
– Еще какой. Наши-то оказались не столь уж и на высоте. Мазали, да так, что просто залюбуешься. Нет, когда сошлись поближе, то тоже смогли дать дрозда, но на
– Понятно. Нужно обязательно озаботиться копией для императора.
– Уже готова. И на случай, если заинтересуются иностранцы, тоже.
– Ну а теперь давайте поговорим о вашем настоящем. Семен, ты когда успел получить подпоручика?
– А это меня произвела командующая Квантунским укрепленным районом Вера Алексеевна Стессель. Ты даже не представляешь, как она тут всем заправляет. Я, признаться, думал, что это сильно преувеличено, оказывается – преуменьшено. Анатоль боится даже чихнуть без ее ведома. Внес энную сумму на благотворительные цели: она ведь здесь председатель общества Красного Креста, – а пятьдесят тысяч в этот фонд расположили ее ко мне настолько, что она не преминула поучаствовать в моей судьбе.
– Не много?
– Нормально. Зато я теперь командир отдельной роты ополченцев с прямым подчинением Стесселю. Любить-то наш концерн на Дальнем Востоке не любят, но вот на всякий случай отношения поддерживают. Так что сейчас формирую подразделение, а уже через недельку укатим из Порт-Артура нести гарнизонную службу куда подальше, в тихое и неприметное сельцо.
– И сколько штыков?
– Три сотни. Неслабо?
– Неслабо. Я так понимаю, всех своих парней с собой утащишь?
– А кто учить их будет? Нужны унтеры. Как говорил Жуков: «Армией командуем я и сержанты». Вот только дорого нам обойдется эта учеба. Но с другой стороны, удалось заполучить шесть китайских полевых пушек. Не смотри так на меня. Да, пушчонки так себе, но переделаем лафеты – и вполне подойдут. Ты даже не представляешь, сколько здесь на складах хранится к ним снарядов: как бы не сто тысяч.
– А артиллеристов откуда возьмешь?
– Уже взял. Стессель приказал Белому выделить. Как-никак будем стоять отдельным гарнизоном, так что без артиллерии не получится. Понятно, что сбагрили то, что негоже, но, с другой стороны, не все так плохо, так как по большей части это неугодные командирам и любители похулиганить дисциплину. Но с этим мы разберемся. Главное, что командиром батареи отправили поручика Панова. Неуемная душа, все в лоб выдает, чуть не генералам дерзит. Но дело свое знает. Мы часа четыре разговаривали, я ему многое порассказал про артиллерию. Ты бы видел, как его глаза горели. Точно говорю, повезло с ним.
– А минометы?
– Под это отдельных людей не выбил, а потом, и не знает о них никто. Вот и выходит, что у меня стрелковая рота в двести пятьдесят активных штыков, отдельный взвод минометчиков пятьдесят человек при четырех минометах, я им командовать привлек Сапрыкина. Его изобретение, так что никто лучше и не справится. Ну и батарея полевых пушек. Их сейчас на заводе заканчивают переделывать, Панов там днями пропадает.
– Ты, я гляжу, совсем в сапога переквалифицировался, – поддел Песчанин.