И пришел спаситель
Шрифт:
Одиннадцатого мая 1007 года Сашка на попутной ладье ушел на Рязань, несмотря на все уговоры князя Глеба Владимировича. Дело прежде всего. Через неделю он выводил коней на берег рязанщины.
Отсюда Сашка начал свой героический конный поход: Рязань - Курск - Туров. Долго будет поминать матом прелести сего вояжа - отбитая задница не давала забывать. Девятьсот километров в седле - то еще удовольствие, остальной путь Пожарский проделал по воде.
Путь-дорогу одолевал по компасу, сверяясь с картой и делая большие дневные переходы по семьдесят-восемьдесят километров. В конце конного пробега недалеко от реки Сейм, в местах будущего Курска, его пытались взять на гоп-стоп. Причем беспредел хотели учинить самые натуральные дружинники. Дело было так.
К вечеру двигался неспешной рысцой, отдыхая от дневного перехода, и нарвался на приключения. Из леса вывалила орава всадников за два десятка и к нему. Чего прицепились? Видимо, на роду написано умереть молодыми. Старшой с наглыми зелеными глазами сходу стал хамить.
– Кто таков? Лошадей, поди, украл, а ну слазь.
Сашка пытался достучаться до жадных тупых мозгов - бесполезно. Ну, а когда дружинники обнажили мечи и попытались его зарубить, тут он вскипел.
– Бах-бах-бах.
Передних всадников как Фома хреном смел из седел. Пожарский на автомате поменял магазин.
– Бах-бах-бах-бах... Все, вальс Шопена - придурки кончились. Плохо когда с головой не дружат. Сашка не стал брать трофеи, лишь собрал лошадей в кучу, освободил их от седел и упряжи и отпустил на свободу.
На берегу Сейма пришлось загорать четыре дня, ожидая попутный струг. За время путешествия заметил пустынность и малолюдство здешних земель, города в окружении деревень редки и население в них небольшое.
Двенадцать дней плавания до Чернигова, затем переправа через широкий Днепр и последний бросок до Припяти. В этих местах стало оживленнее, много купеческих караванов, с одним из них, возвращающимся из Киева, Сашка отправился в Турово-Пинское княжество.
Туров - небольшой городишко, поменее Мурома, стоял на правом берегу Припяти, в нем Пожарскому пришлось задержаться.
На постой Сашка встал у молодой вдовы со странным на первый взгляд именем Вёсна. На вид не больше двадцати лет, статная чернобровая красавица с живыми серыми глазами. Муж - дружинник, погиб два года назад во время княжьих разборок с Владимиро-Волынским княжеством. Детишек Бог не дал, о чем Вёсна потаенно горевала, но в жизни была оптимисткой. Всю домашнюю работу и всякую другую делала энергично, напевая незатейливые песенки.
Сашка, въезжая в Туров, заприметил девушку, трудившуюся на огороде - символический забор стоял вкривь и вкось, ограждал небольшой участок. Взглянув на покосившуюся дверь рубленого дома, понял - здесь не хватает мужской руки.
Спешившись, заговорил с хозяйкой - та, немного смутившись, с достоинством поддержала разговор. Несколько комплиментов и шуток сделали свое дело. Вёсна сама предложила бравому молодцу пожить у нее. Сашка представился воином, едущим в Галицкое княжество, наниматься в дружину. Вёсне в первого взгляда понравился уверенный в себе молодец, таких галантных кавалеров ранее не встречала, потому, плюнув на злые языки, предложила Сашке встать на постой. Как показали дальнейшие события, ничуть не прогадала.
Пожарский в самом начале пути из Мурома спрятал в торока княжеский плащ и вызывающие красные замшевые сапоги - проще надо быть, ребята, проще, ближе к народу.
Среди хозпостроек на Вёснином подворье обнаружилась небольшая конюшня, куда он определил лошадей. За домом узрел баню и с хозяйкиного разрешения протопил.
В полутемной парной Сашку, лежащего на полке, нахлестывала дубовым веником хозяйка, одетая в длинную белую рубашку. Вёсне доставляло искреннее удовольствие мыть этого молодца.
Сашка, слегка стеснявшийся местных обычаев, закрывал срамное место ладошками, что вызывало неудержимый хохот красавицы. Тыкая в него пальчиком, все повторяла:
– Ой, не могу, ну дите, чистое дите!
А сама шастала перед ним в мокрой, прилипшей к телу рубашонке - от вида женских прелестей у Сашки сводило скулы. Эти, якобы случайные прикосновения грудью или бедром, довели Пожарского до белого каления. Выскочив в просторный предбанник, уселся на широкую лавку, загнанно отдуваясь.
Вот так компот, девчонка явно его провоцирует, бедная Людочка.
Появившуюся Вёсну Сашка сгреб под притворный писк. Сдернув с девушки рубашку, изумился - с такими совершенными формами и в дремучем XI веке.
– Ты такая красивая, - прошептал он, целуя высокую грудь.
Красавица со стоном раздвинула ножки. Сашка намек понял, ворвался в горячее лоно и попал в райское блаженство. Любовная страсть охватила их с головой - столько нежности и ласки Вёсна никогда не получала. В ее времена редкая женщина ходила удовлетворенной, мужик, сделав свое дело, отворачивался и спокойно засыпал. Непонятно, как еще размножались.
Испытав три оргазма кряду, девушка сомлела. Приведя красавицу в себя холодненькой водичкой, Сашка взял красавицу на руки и отнес дом. Вёсна окончательно пришла в себя на кровати.
Ощущение счастья и любви крепло - ей хотелось петь и делать всякие глупости.
– Саша, иди ко мне.
Они просто лежали обнявшись и слушая биение сердец друг друга, им не нужно было слов - глаза и жесты говорили сами за себя. Сашка с некоторой долей растерянности обнимал девичье тело.
– Как же так, он любит жену, но и Вёсну, похоже, тоже. Разве так бывает?
Утром они не могли разомкнуть объятий, очередной раз бросаясь в любовную схватку. Наконец силы иссякли, и молодая пара заснула со счастливым выражением лиц.
Вёсна, проснувшаяся раньше, некоторое время любовалась любимым, в голове мелькнуло:
– Теперь и умереть не страшно, я познала истинного мужчину.
Потом спохватилась:
– Животина во дворе не поена, не кормлена.