И пришел спаситель
Шрифт:
В начале декабря, встретившись в малой трапезной с великим князем за чаркой вина, огорошил последнего:
– Все, князь Владимир, ухожу, меня дома заждались.
Князь Владимир пробовал уговаривать остаться, но потом понял - без толку и на следующий день на прощание закатил пир в честь уважаемого князя Пожарского. На пиру киевский правитель одарил Сашку бобровой шубой и княжьей шапкой с драгоценными камнями. Кроме того, полным облачением дружинника и позолоченными латами с красивым шлемом с полумаской, а также поясом с золотой пряжкой, да на нем кинжал и сабля восточной работы. Напоследок слуги внесли сундучок, покрытый алым корзном - княжеским плащом.
– - А то твой шибко пообтрепался, - заметил князь Владимир.
В сундучке оказалось пятьсот златников - первые золотые монеты, отлитые на Киевской Руси. Золото в те времена было в большом дефиците.
Хорошо посидели, вино и меды лились рекой. На душе у Сашки благостно - скоро будет дома, наконец-то увидит жену, тетушку, Лань с Наставниками. Жаль, что Вёсну с собой нельзя взять. Во-первых, она вряд ли адаптируется в XXI веке, а во-вторых, две жены одновременно и в одном месте, нет уж, спасибо, не нужно катаклизмов.
Слава Богу, с Вёсной все устаканилось - она официально княжна и владеет Турово-Пинским княжеством.
Утро на подъем выдалось на редкость тяжелым, похмельным, правая рука наткнулась на что-то теплое и упругое. В полутьме спальни Сашка разглядел обнаженную девушку весьма приятных форм. Проснувшаяся красотка тут же жарко задышала, пытаясь завладеть его блуднем.
– Погодь, не замай, подай чего попить.
Девчонка хихикнула и тотчас принесла ковш холодного квасу на бруснике. Сашка глотал чудный напиток, искоса поглядывая на прелестницу - хороша чертовка. Придя в себя, обнял девушку за бедра.
– Вот теперь можно.
Утро окрасилось совсем другим цветом.
Сашку провожали две сотни дружинников - те, кого он натаскивал. Сам он ехал в повозке, на коне вряд ли бы смог. Отдалившись от Киева километров за двадцать, приказал остановиться и тепло попрощался с молодыми воинами. К их удивлению, и повозку отправил с ними, объяснив невнятно, что у него теперь другой транспорт.
Подождав, когда воинство скроется с глаз, вытащил хронопередатчик и нажал заветную кнопку.
Вспышка, несколько секунд неприятных ощущений -- и в ушах возник гул проходящей электрички. Поднявшись с травы, Сашка быстро переоделся - современная одежда лежала в рюкзаке. Все дары великого князя он сложил в большой сундук и отправил Вёсне - себе оставил десяток златников на сувениры домашним.
В воздухе знакомо пахло железом, креозотом и выхлопными газами.
Из всей одежды оставил на память шелковую рубаху с золотой застежкой - остальное свернул и вместе с сапогами положил под ближайший куст.
Меч Святогора, закутанный в холстину и выглядывающий из рюкзака, не привлекал особого внимания. Сашка пытался позвонить по мобильнику Ивану Степановичу -- не получилось. Придется добираться до Киева -- и он пошел вдоль железнодорожного полотна к видневшейся станции.
Через полчаса ехал в обшарпанной электричке, радуясь возвращению домой, в своей родной XXI век.
На следующей остановке в вагон ввалилась компания галдящих отморозков, сходу начавших докапываться до пассажиров. Глядя на них, Пожарский подумал:
– Неистребима порода тупых уродов что в прошлом, что в настоящем.
Терпеть такое хамство нельзя. Сашка в две секунды вырубил хулиганов, затем, по его просьбе, два дюжих мужика на ходу открыли дверь в тамбуре, а он выкинул гоп-компанию под откос. Мужики ошалело спросили:
– А коль убьются?
– Да и хрен с ними, значит, планида у них такая, - беспечно махнул рукой Сашка.
– Воздух чище станет.
Народ поддакнул:
– Это точно.
Выйдя на Центральном вокзале, Сашка поплелся на стоянку такси. Интересное дело, с Древней Руси уходил зимой, а здесь лето.
– Так, посмотрим местную прессу, тьфу, черт, все на украинском. Хорошо, цифры не поддаются хохлятской мове. Ага, девятое июня 2007 год - здесь прошло шесть дней, а там -- почти полтора года.
Позвонив с вокзала Мастеру в Москву, договорился с ним о завтрашней встрече, здесь, у касс-автоматов.
В гостиницу Пожарский решил не соваться - перед хронопереходом допустил прокол -- вместо загранпаспорта сунул в карман обычный общероссийский. Придется на сутки стать заложником частного сектора.
Рядом с местом стоянки такси волновалась толпа бабулек с плакатиками "сдаю хату". Взяв такси и усадив в него хозяйку -- шуструю старушку в цветастом сарафане и кроссовках Nike, поехали на Бессарабку.
Говорливую бабульку звали Агриппина Петровна, и сдавала она половину дома, забавно говоря на смеси русского и украинского языка. Впрочем, безвредная болтовня была, пожалуй, единственным недостатком хозяйки.
Приехав на место, Сашка подивился скромности Агриппины Петровны - хатка представляла собой вполне приличные хоромы из желтого кирпича, спрятавшиеся среди яблонь и окруженные цветниками.
Трое сыновей давно разъехались по белу свету, приезжают раз в год с семьями и детишками. Одного вообще занесло в Америку - проживает в городе Мейкон, штат Джорджия.
Невзирая на Сашкины протесты, дескать, поел в ресторане, Агриппина Петровна усадила его за стол и накормила галушками со сметаной. Пока кушал, узнал последние новости рiдной Украйны. Бабуля последними словами костерила заворовавшихся политиков и националистов. Сашка вежливо поддакивал. Хозяйка сетовала: