И сильнее страха
Шрифт:
Она принесла бумаги Бобу, а тот, все еще сердясь на нее за Энике, которая поспешно взяла отпуск и, чтобы компенсировать обиду, отправилась искать мужа на модный курорт, решил в отместку завалить ее работой.
– Постой, ты еще не сдала отчет по реконструкции двух складов… Черт, я же не раз просил тебя, Даар, метить кодом страницы отчетов… Как я разберусь, если перепутаю их?.. Ну?!.. Что, неужели это трудно запомнить, черт побери?
Он срывал на ней свое плохое настроение, а Рене только опустила голову
Но тут испытания добавилось, потому что внезапно появился Тоно. Он демонстративно и властно привлек ее к себе и поцеловал, проигнорировав присутствие Регана.
– Привет, любимая!.. Как у тебя дела?
– Привет, – отвечала она, превозмогая болезненные ощущения, и растягивая губы в вымученную улыбку. Она отчетливо помнила указания Тоно по поводу поведения на людях.
Тоно продолжал, адресуясь только к ней:
– Что тут случилось? Я слышал, будто кто-то орет во всю глотку, точно наступили на его больное место, давно заросшее ленью, и которое давно надо бы придавить, как следует, или, еще лучше, дать пинка…
Рене потупилась, не зная, как и ответить. Реган же попросту струсил, и, очнувшись от наблюдений за влюбленной парой, поспешно скрылся в своем кабинете, делая вид, что слишком озабочен состоянием отчета, поэтому не понимает о чем идет речь.
– Он что, ревнует тебя, поэтому и злиться? – усмехнувшись, спросил ее Тоно.
– Реган? Он просто недоволен моим… своим отчетом. Я забыла прокодировать страницы.
– И ты, как тряпка, позволяешь этому тупому придурку на себя орать?
– Он просто злился. Плохое настроение. У тебя ко мне дело?
– Очень простое – деньги. Я заказал еду, обстановку, оркестр, и мне нужны деньги для аванса.
– Ладно. Сколько?
Тоно назвал большую сумму. Почти в два раза превышающую реальную, чтобы просто ее подразнить. Рене достала чек и выписала названную сумму, не оспаривая и не выказывая недовольства дороговизной. Брови Тоно сначала взлетели верх, а потом сблизились на переносице: он рассердился – дуреха подчинялась слишком безропотно, чтобы ее ненавидеть, но это, пожалуй, тоже немало раздражало.
Когда она протянула ему чек, он оттолкнул ее руку и прошипел:
– Вот ненормальная! Хочешь, чтобы я погубил свою репутацию, чтобы все знали меня, как парня на содержании?.. Сама обналичь! И… на две тысячи меньше. Ту сумму я назвал, чтобы проверить в уме ты или нет, ясно? И вижу, что не ошибся в подозрениях. Ну, и что, я теперь буду тут стоять до вечера?.. Иди!
Она испуганно кивнула.
– Я сейчас, – и выбежала из приемной.
Тоно усмехнулся ей вслед, и вместо того, чтобы ждать, прошел к Регану.
– Да? – удивленно спросил Реган, поднимаясь из-за стола. Он знал Тоно, как парня, который не спускает обид, а из конфликтов всегда выходит победителем, потому что чертовки уверен в себе и здорово дерется.
– Чем могу помочь?
– Пустяки, Реган, маленькая просьба. Я просто очень вежливо сейчас попрошу тебя не повышать голос на мою невесту. Никогда, понял?!… Иначе от тебя, ленивая задница, тут и мокрого места не останется!
Выходя из кабинета, он увидел Рене. Передавая ему деньги, она посмотрела на него как-то иначе, почти с удивлением. Очевидно, она слышала, что он сказал Регану.
Она ничего не спросила, но Тоно все же объяснил, чтобы она не надумала себе черте-что:
– Не позволяй ему повышать голос, потому что ты – моя невеста, а я такого оскорбления не потерплю ни от кого, а тем более, от этого засранца. Если он еще раз посмеет, хоть пискнет, скажешь мне, ясно?
Рене и сама не знала, как ей удалось пережить эти недели. Тоно, конечно, увеличил срок до свадьбы, видимо надеясь, что она передумает. Во всяком случае, возникла неожиданная командировка на две недели. Когда он пришел сказать ей об этом, вид у него был весьма задиристый. Он был готов к упрекам, угрозам и шантажу.
Рене была не одна, он нашел ее в диспетчерской, она ждала начальника, с тем, чтобы познакомить его с очередным его же собственным отчетом. В комнате были девушки из диспетчерской. Тоно, как всегда шутливо и шумно поздоровался со всеми, остановился над ней. Рене хотела встать, чтобы избежать длительного прикосновения при приветствии, но не успела. Он навис над ней, сдавив тисками ее плечи, не давая пошевелиться.
– Любимая! – сказал он громко, делая вид, что целует ее в макушку, а потом прошептал уже только ей на ухо, – Мне надо поговорить с тобой… сейчас же.
– О, влюбленные шепчутся и обнимаются прямо на глазах у всех… Подумать только, какая любовь!.. А ведь еще и часа не прошло с начала работы. Неужели так соскучился? – лукаво спросила Лизе, выразив общее мнение наблюдавших за ними нескольких пар ревнивых глаз.
– Угадала, соскучился, страшно соскучился! – продолжал дразнить ее и остальных коварный Тоно, который ощущал себя в центре всеобщего внимания, как рыба в воде, – я, как и всякий влюбленный не то, что часы, минуты считаю, до встречи. А только улучу свободную минуту, иду искать любимую. Дорогая, давай выйдем, здесь невозможно говорить …
– Неужели, мы так тебе мешаем? А раньше, было наоборот, ты искал нашего общества… Или уже не помнишь, как еще недавно, ты вот так же шептал какие-то глупости на ухо другой девушке?.. Да что говорить, многим из нас!.. Как же ты переменчив, Тоно! Берегись Рене, предупреждаю, он ненадежен!
– Только не тогда, когда дело касается настоящей любви, дорогая! Любви, а не влюбленности.
– Боже,как тонко! А как ты их различаешь?
–Разве не видишь? Я женюсь!