И снова через фронт…
Шрифт:
«…6 января 1944 года „Спартак“ был направлен в тыл противника через линию фронта для связи с командиром группы и передачи ему питания для рации… 16 февраля 1944 года вернулся из тыла обратно… В настоящее время находится на подготовке к убытию в тыл немецко-фашистских войск на самостоятельное задание. По своим личным качествам — смелый, решительный, находчивый. Работу знает хорошо, способен к выполнению сложной задачи…»
Глава пятая
Весна 1944 года застала Овидия в Тарасовке, где он отдыхал с небольшой группой
Оперативные сводки Совинформбюро, как и вчера, как и неделю назад, говорили о том, что на фронтах существенных изменений не произошло. Но фронт жил напряженной боевой жизнью. Советские воины ежедневно отражали многочисленные атаки немецко-фашистских войск, вели танковые бои. Наша авиация наносила бомбовые удары по скоплениям вражеских войск, зенитчики множили счет сбитых самолетов люфтваффе. Партизанские отряды громили гарнизоны фашистских войск, пускали под откос эшелоны противника. И в это же самое время в Люблине, в мрачном каменном здании на аллее Пилсудского, у командира дивизии группенфюрера СС Герберта Гилле с утра шло обсуждение планов уничтожения партизан, активизировавших действия против гарнизонов оккупационных войск, разрушающих линии связи, совершающих диверсии на железных и шоссейных дорогах.
В тот же день в Бресте у шефа местного управления СД собрались представители тайной полевой полиции, несколько старших офицеров, чины СД и гестапо. К их удивлению, ни виселицы, ни расстрелы, ни пепелища уничтоженных карателями сел и деревень не дали ожидаемых результатов. Репрессии привели к тому, что жители многих населенных пунктов ушли в леса, к партизанам. Не оправдали надежд и другие меры устрашения, использованные карательными отрядами СС, вроде бригады Дирлевангера, специально обученными приемам ведения войны с партизанами.
Как же быть, господа? — требовал шеф СД ответа у подчиненных. С партизанами пора кончать! Это позор перед историей, перед нацией, что мы не можем справиться с партизанским движением.
— Предлагаю немедленно выставить усиленные засады на всех лесных тропах, дорогах, у всех мостов, переправ, на хуторах, всюду, где только возможно появление партизан! — высказался представитель тайной полевой полиции.
— Более энергично, круглосуточно бомбить леса с воздуха, — требовали те, кто боялся ступить ногой в таинственные и грозные леса Белоруссии.
— Срочно вызвать регулярные войска и прочесать все леса! — вставил представитель жандармерии.
Встав с массивного кресла, шеф СД сказал:
— В создавшихся условиях требую от вас самых решительных и активных мер. Не забывайте наших давно оправдавших себя испытанных методов! — Шеф сделал многозначительную паузу, внимательно обвел суровым взглядом собравшихся. — Прежде всего усилить контроль за эфиром! Это очень важно. Пеленгаторы СД и люфтваффе, сеть которых необходимо значительно расширить, обязаны контролировать эфир круглосуточно!
— Да, это верно! Выявив все партизанские радиостанции, мы уничтожим их огневой мощью артиллерии, бомбежками с воздуха.
— Да, но… — шеф СД изобразил на своем продолговатом лице улыбку, — не забывайте, что нам нужно фактическое уничтожение партизан. Ваши сводки, господа… Если им верить, то вы истребили уже все население Белоруссии. Кто же в таком случае взрывает наши поезда, бьет из засад по нашим автоколоннам, громит наши гарнизоны?..
Участники совещания склонили головы.
Шеф СД продолжал:
— Внедряйте активнейшим образом своих агентов к партизанам! — Он сел в кресло, перенес
— Трудная задача, — пробормотал представитель жандармерии. — Все они тут большевики.
— Да, задача трудная, но ее надо решать! Займитесь всерьез лагерем военнопленных. Направьте туда под видом пленного проверенного агента, дайте ему верных помощников. Организуйте фиктивный побег группы в десять — двадцать человек… Пусть наши агенты возглавят эти группы. В лесу они должны найти партизан и присоединиться к ним. Ну, а затем наш человек должен будет войти в доверие к партизанам и приступить к выполнению заданий…
— Опробованная делом идея! — оживился представитель жандармерии.
— Операция «Троянский конь».
— Вот именно, — сухо проговорил шеф СД. — А сейчас, господа, еще об одной нашей возможности… — Он достал сигарету из золотого портсигара, постучал ею по массивному перстню на левой руке, обвел всех холодным взглядом. — В моем распоряжении есть около тридцати— сорока так называемых бывших русских. Мы их разыскали в Европе. Они окончили разведшколу. Нам необходимо эффективно использовать этот бесценный капитал. Предлагаю из указанных лиц создать несколько групп численностью по десять — пятнадцать человек, одеть их в обмундирование солдат и офицеров Красной Армии, вооружить русскими винтовками, пистолетами, автоматами и направить в выбранные нами районы лесов. Они должны будут в лесу искать контакты с местными партизанскими отрядами, а затем доносить нам о дислокации, численности и вооружении этих отрядов. По нашему приказу они смогут нанести по руководству партизан смертельный удар. Все остальное беру на себя я сам. Понятно ли вам направление работы?
— Да, понятно!
— Имейте в виду, что мы заинтересованы прежде всего в выявлении крупных партизанских отрядов в районе наших основных железнодорожных и шоссейных магистралей. Особое внимание надо обратить на те отряды и разведгруппы Красной Армии, которые имеют радиостанции для связи с Москвой. При разгроме партизан при всех обстоятельствах вы должны брать в плен командиров, комиссаров и радистов. Они нам нужны живыми. Не давайте им возможности уничтожить радиостанции и шифры…
Отдых Астангова, предоставленный ему после выхода из тыла, окончился. Теперь он с утра до поздней ночи занимался подготовкой к выполнению очередного задания. На этот раз его подключили помощником к офицеру штаба фронта подполковнику Николаю Александровичу Леонтьеву. В первой декаде мая им и еще двум разведчикам предстоит десантироваться в оперативный тыл гитлеровской группы армий «Центр» и вести боевую работу в районе Минска и в других районах Белоруссии, расположенных на важном направлении будущего наступления советских войск. Группа Леонтьева, наделенная большими правами, должна тщательно проанализировать обстановку в западной части республики.
Овидию предстояло забыть навсегда, что он был Александром Васильевичем Астанговым, теперь он стал Евгением Александровичем Кульчицким, который в любой момент мог принять снова имя «Спартака» или Войцеха Прокопюка.
В конце апреля Леонтьева срочно вызвал заместитель начальника штаба фронта генерал-майор Чекмазов.
— Товарищ генерал, подполковник Леонтьев по вашему приказанию прибыл! — доложил подтянутый, плотный, невысокого роста офицер с аккуратно зачесанными назад прямыми русыми волосами.