И снова магия (Возвращение магии)
Шрифт:
– Что ты хочешь сказать мне? – тихо спросил он.
Алина была очарована этим необычным сочетанием твердости и мягкости на его лице: мужественная линия носа, мягкие очертания нижней губы, густые ресницы, словно перышки бросающие тени на острые скулы.
– Боюсь, что мой брат сделал все, чтобы осложнить ваши дела.
– Как? – резко переспросил он.
Пока она рассказывала, что сделал Марк, Маккена слушал, не высказывая тревоги.
– Все будет хорошо, – заявил он, когда она закончила. – Я смогу успокоить инвесторов. И найду способ убедить Элхема, что не в его интересах отказать нам в правах на доки. Не получим,
Алина улыбнулась его оптимизму:
– Это будет непросто.
– Ничто просто не дается.
– Я уверена, что ты должен занять твердую позицию в переговорах с Марком. Но он сделал все это из-за желания...
– Защитить тебя и твою сестру, – закончил Маккена, видя ее нерешительность. – Я вряд ли могу винить его за это. – Его голос был необычайно мягким. – Кто-то же должен охранять тебя от таких типов, как я.
Отвернувшись, Алина стояла лицом к зеркальным панелям, видя отражение своего покрасневшего лица и подсвеченные лампой черные волосы Маккены, стоявшего за спиной. Их взгляды встретились в зеркальной поверхности.
– Ты должен немедленно ехать в Лондон? – спросила она, дрожа от его близости.
– Да, завтра.
– А что ты скажешь насчет Шоу?
Он наклонил к ней голову, и она ощутила его дыхание на своем виске. Его рука легла на обнаженное плечо, прикасаясь легко и нежно.
– Я должен привести его в чувство.
– Я думаю, это так некстати, что он...
– Я не хочу говорить о Шоу. – Маккена повернул ее лицо к себе и провел ладонью по щеке.
– Что ты делаешь? – спросила Алина, чувствуя, как другая его рука скользнула под юбки.
– Только то, что должен сделать, если ты позволишь мне. – Маккена поцеловал ее и стал расстегивать пуговицы на платье. Прикосновение его щеки заставило ее задрожать.
– Ты не оставляешь мне выбора, – протестовала Алина, – ты просто вторгся в мою...
Его губы нашли ее рот, тогда как пальцы взялись за шнуровку корсета. Он намотал тонкие шнурки на пальцы и потянул, пока полочки корсета не раскрылась, а тело не освободилось от заточения. Корсет упал на пол под платьем, которое все еще было на ней. Оголенное тело было мягким и податливым и жаждало прикосновения его рук.
Кровь ударила Алине в виски, когда его губы слились с ее губами в жарком поцелуе. Тонкий аромат его кожи, смешанный с запахом одеколона и табака, заставил ее сердце томиться. Она была ужасно возбуждена, представляя, что еще секунда – и он окажется внутри ее; внутренний голос подсказывал, что надо спешить.
– Скорее, – нетерпеливо проговорила она. – Скорее... пожалуйста! – Слова слетали с губ, но еще больше слетало горячих, нежных поцелуев.
Чувствуя близость ее возбужденного тела, Маккена быстро скользнул руками под платье, пройдясь по плавной линии спины и округлым ягодицам. Она ощутила пульсацию плоти, которая стала влажной и податливой, и жадно подалась вперед, желая ощутить прикосновения его пальцев.
Оторвавшись от ее губ, Маккена взял ее за плечи и развернул спиной к себе.
– Встань на колени, – потребовал он.
Сначала она не поняла, но руки давили ей на плечи, заставляя ее опуститься на колени перед кушеткой. Цветная вышивка на подушке вдруг оказалась прямо перед ее глазами, а потом она услышала какой-то звук и поняла, что Маккена снял сюртук. Он бросил его на кушетку, а сам опустился позади Алины.
Умело подняв вверх ворох ткани, он увидел то, что искал. Она почувствовала, как его руки легли на ее ягодицы, большие пальцы развели их в стороны. Одна рука скользнула меж ее ног, ища отверстие в панталонах. Алина вдруг задрожала, почувствовав, как его пальцы коснулись курчавых завитков. Он разорвал разрез на несколько дюймов. Затем осторожно взял ее за бедра, подтолкнул вперед на кушетку, дабы она заняла нужную позицию, и раскрыл бедра шире, пока она не оказалась распростертой перед ним.
Тогда он подвинулся ближе, положив обе руки ей на плечи.
– Расслабься, – приказал он, чувствуя, что она дрожит под ним. – Расслабься, на этот раз я не сделаю тебе больно.
Алина не могла отвечать, она могла только дрожать и ждать. Закрыв глаза, она зарылась лицом в шелковые подушки. Она чувствовала близость его бедер и упругого выступа... Свободной рукой он гладил ее живот, пока пальцы не проникли в спутанные завитки волос. Он пробрался сквозь них и развел мягкие створки ее лона, следя за движением ее бедер, стремящихся прижаться к его мощному телу. Она застонала, ощутив легкие круговые движения около чувствительного лепестка.
Рука Маккены оставила ее, и он коснулся ее лица, провел большим пальцем по нижней губе... она схватила его палец губами и вобрала в себя. Рука снова проникла под юбки, и на этот раз палец был влажным и скользким, когда дотронулся до нее. Он возбуждал ее, мягко массируя нежную плоть, пока она не вцепилась в покрывало кушетки, зарывшись мокрым лбом в подушки. Прерывистый стон вырвался из ее рта, когда она почувствовала его палец внутри, и он пробирался все глубже и глубже, пока ее податливая влажная плоть не приняла его целиком. Ее ягодицы приподнимались, стремясь к нему, она ждала с замиранием сердца, готовая к вторжению...
Дразнящие касания твердой шелковой плоти сводили с ума. Затаив дыхание, она лежала совершенно пассивная, лишь широко раскрыв бедра и предлагая себя. Маккена вошел в нее медленно... и опять она испытала это божественное ощущение наполненности и на этот раз лишь едва уловимый намек на боль. Он вошел глубоко, не встречая сопротивления, словно пульсирующие глубины тела приглашали его. Каждый раз, когда он входил, Алина содрогалась, прижимаясь ближе к нему. Его пальцы играли мягкими влажными завитками укромного места, нежно поглаживали источник страстного желания, двигаясь в медленном темпе в отличие от мощных ударов мужского жезла. Наслаждение возрастало с пугающей скоростью, с каждым новым ударом он проникал все глубже. Удовольствие поднимало ее к вершинам блаженства, и когда уже невозможно было терпеть, она прогнулась в его руках и задрожала в конвульсиях, глуша стоны в мягких подушках. Маккена погрузился глубже, пока резкий звук не вырвался из его рта и он не задрожал внутри ее.
Они долго не размыкали объятий. Алине вовсе не хотелось шевелиться, счастливая, она лежала, закрыв влажными ресницами глаза. Когда она почувствовала, что он выходит из нее, она прикусила губу, чтобы сдержать стон протеста. Она продолжала полулежать на подушках в груде шелка и жесткого льна, все ее тело ощущало слабость после соития.
Застегнув брюки, Маккена потянулся за сюртуком. Он кашлянул несколько раз, прежде чем произнести чужим, хрипловатым голосом:
– Ни обещаний, ни сожалений – все так, как ты хотела.