И телом, и душой
Шрифт:
— Мы просто встретимся с ним, и все, — принялась защищаться Лена. — Поговорим, выпьем кофе, нам много чего нужно оговорить. Мы не виделись десять лет…
Она так наделась, что ее поймут!! А вместо этого…
— Хорошо, — сдержанно выдавила из себя Лидия Максимовна. — Поступай, как знаешь, но не забывай, что Максим любит тебя.
Любит?… Любит. Слишком призрачная надежда, чтобы оказаться реальностью.
Лена кивнула, но ничего не ответила. Да и вряд ли нужны были слова.
Сердце рвалось на части,
Не только Максу было больно. Эти девять лет страдала и она. Страдала больше и глубже, чем он.
Терпела, надеялась, верила, любила. Ждала признания, прощения, отпущения вины.
Так и не дождалась.
Лена вздохнула и закрыла глаза.
Если Максиму не хватило девять лет, чтобы разобраться в себе, то для нее этого было больше, чем достаточно.
Слишком много, слишком больно, слишком… одна.
Пришло время что-то менять.
Теперь встреча с Андреем не виделась изменой, Лена смотрела на нее под другим углом и ракурсом.
Всего лишь еще один поворот судьбы. Не более.
Она не сможет уйти от Макса, он не сможет ее отпустить.
Но она должна сделать так, чтобы десятый год ада не наступил в их жизни. Его не переживет ни она, ни он.
9 глава
Зачем я плачу пред тобой,
И улыбаюсь так некстати.
Неверная страна — любовь,
Там каждый человек предатель.
Уверить себя в том, что это нормально, не стоило и пытаться. Но Лена и не пыталась.
Застыв около кафе и не решаясь войти, она лишь сильнее сжимала руки в кулаки, чтобы унять дрожь в теле и вспотевших вмиг ладонях.
Изменница, предательница, обманщица?…
Из горла рвался стон безысходности, а сердце грохотало в груди так сильно, что почти оглушало ее.
Да, она таковой себя считала.
Вот только к чувству предательства, сжимавшего, словно тисками, ее горло, примешивалось еще и чувство удовлетворения. Глубокого, нежного, обволакивающего словно паутиной, словно наилегчайшей вуалью, трепетное чувство удовлетворения.
Девушка тяжело вздохнула, почти с силой втягивая в себя воздух.
Она не могла понять, почему радуется. Отчаянно, эмоционально, ярко, как маленький ребенок, который ожидает подарок на Новый год от Деда Мороза, или как человек, совершивший благородный поступок и ожидающий теперь награду или хотя бы поощрение за него. Эта радость, такая опьяняющая, такая живая, такая искренняя и светящаяся, подобно огромному огненному шару засела глубоко внутри нее и, взорвавшись, разлетевшись на сотни маленьких искорок, теперь сияет в каждой клеточке ее тела, вселяя в тело невиданную силу, стойкую решительность и уверенность в правильности своего поступка.
Лена на мгновение прикрыла глаза, на губах застыла полуулыбка, озаряя лицо.
Все
Ведь встречу со старым другом нельзя назвать предательством, нельзя назвать ее и изменой?!
Она верная, она не изменяет Максиму, не предает его.
Она просто… старается выжить в этой вечной гонке за жизнь, в этом мире девятилетнего ада, в который сама себя загнала, в этом хаосе, в который ее жизнь превратилась.
А Андрей… он просто друг. Друг, который поможет ей выжить. Он, подобно Ане, станет тем огоньком надежды и лучиком света, который мелькает в конце туннеля, когда уже нет шансов на спасение.
Сердце забилось сильнее, заглушая все посторонние звуки своим частым биением.
И все же, все же… Что-то было не так. Что-то было… неправильным, нелогичным, безнравственным для ее тонкой, ранимой, нежной и верной натуры.
Что-то словно ядом проникало в кровь и, надавливая на болезненные точки, кричало о том, чтобы она не делала этого. Не заходила в кафе. Не встречалась с Андреем. Не делала того, о чем потом будет жалеть.
Лена приоткрыла глаза, улыбка слетела в лица, в уголках губ появились морщинки.
Слишком призрачной и невзрачной была та грань, что отделяла ее от «правильно» и «неправильно», от «можно» и «нельзя». Слишком призрачная, почти нереальная…
И перешагнуть через нее было слишком просто, оставляя позади себя сомнения и нерешительность.
Она не могла объяснить, почему вместо стыда за свой опрометчивый поступок, за свое нелепое согласие на эту встречу с Андреем, вместо испуга, страха из-за того, что Максим может обо всем узнать, и разозлится, жутко разозлится, почему вместо острой саднящей боли в груди сердце учащенно и завороженно бьется внутри нее, легко касаясь нервных окончаний, словно крыльями бабочки?!
Почему она не ощущает той опасности, той боли, того сожаления и раскаяния?!
Да она поступала неправильно, и осознавала это.
Но и правильно одновременно.
Разве можно считать неправильной встречу с другом детства, которого не видела десять лет?!
Можно, если ты чувствуешь, что друг претендует на нечто большее, чем дружба.
Губы сложились в узкую линию, Лена стиснула зубы. Кровь понеслась по венам еще быстрее.
Как будет зол Максим, как будет жалеть об этой встрече она сама…
Максим будет очень зол, и она будет жалеть слишком сильно.
Но эта встреча, не просто встреча с прошлым, с тем светлым прошлым, которое было у нее, эта встреча — встреча-спасение. Встреча, которая ничего не могла изменить в ее жизни, в которой уже все было решено, это встреча, которая могла изменить само течение ее жизни.
Сберечь, помочь, приютить, утешить, спасти…
Это была та самая рука помощи, которую протягивают пострадавшему, тот спасательный круг, который бросают утопающему, то зеркало, которое отражает всю правду жизни, не искажая ее и не приукрашая…