И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно
Шрифт:
А также у Куликов была собака колли Эйна и черепаха, которую Эйна охраняла. Познакомившись с "собачниками" Куликами мои родители тоже решили обзавестись собакой. Собакой для детей, то есть для нас с Полиной. Была куплена Майра, породистая королевская пуделиха - щенок чёрной масти. Случилось это событие в 1976 году (мимоходом скажем, что собака проживёт до осени 1990 года, то есть я успею окончить школу и пойти учиться дальше). Гуляли с собакой родители вдоль канала Грибоедова, кормила собаку мать недоеденными супами и объедками со стола, а я избрал пуделя объектом излияния своих "телячьих" (в данном случае собачьих) нежностей. В общем, выросла настоящая королевская пуделиха - красивая, но бестолковая. Одним словом Майра. Однажды с Майрой
Во второй половине семидесятых отец пристроил и маму на работу в "Проектпромвентиляцию" печатать на машинке. Но поскольку машинка была дома, и мать была грамотной, и знала машинописные ГОСТы назубок, и быстро печатала без ошибок, грамматических и гостовских, то ей поручались самые ответственные машинописные работы, состоящие не из одной страницы, а многостраничные. Начальством "Проектпромвентиляции" матери было позволено сидеть дома и печатать, а отец приносил ей рукописи-задания на дом, что было удобно матери: можно днём сходить в магазины, когда в них нет очередей, а не в вечернее время, когда полно народу, возвращающегося с работы, можно варить супы и одновременно печатать. Мать печатала и в выходные дни, лишь бы работа была выполнена в срок (отец отнесёт выполненное сам). Поработав ночью, могла поспать днём. Поскольку по выходным днём она либо работала, либо спала, то отцу нечего было делать, и он брал меня с собой на Набережную. Сидящим днём по выходным дома я его не помню.
Но в кино, кроме бабушки Тони, меня водили и родители. А в цирк на Олега Попова в клетчатой кепке типа шахматной доски и петухом мы ходили втроём: папа, мама, я. Но в кино, всё-таки, ходил со мной кто-то один из родителей. Первым фильмом, который я увидел не по маленькому телевизору, тогда ещё чёрно-белому, а на большом экране, был фильм "В бой идут одни старики", снятый к 30-летию Победы в 1975 году. Он был также чёрно-белый, но запомнился: ведь экран был такой огромный! А потом я смотрел "Синюю птицу", "Рики-Тики-Тави", "Мимино" и другие. Смысла фильмов я не понимал, но цветное кино мне нравилось. Что с родителями, что с бабушкой Тоней, мы ходили в кино в ДК имени Володарского - самый близкий, что от Набережной, что от Гражданской, кинотеатр.В его фойе были замечательные рыбки в аквариумах (в детском саду также были рыбки, но в ДК - лучше).
В общем, со стороны всем могло показаться, что у нас нормальная семья. И ей помогали родственники, лишь бы Валера не развёлся с Элей.
И теперь про тётю Милу. В период моего детства она жила на Набережной в отдельной комнате, бабушка Тоня в соседней. Когда-то это была одна комната, но теперь она была поделена стеной на две. Тёте Миле Бог не дал детей. Она каждый год каталась со мной по Неве на речном трамвайчике до Смольного и обратно, а иногда мы плавали на нём в ЦПКиО и гуляли там, благо, трамвайчики отправлялись от Набережной.
А тётя Надина в это время не жила на Набережной. Она оставалась прописанной там по броне, а сама жила и работала на Севере - в Мурманской области в городе Апатиты. У неё родились две дочери, мои кузины Анка (звали её так, как чапаевскую Анку-пулемётчицу), 1969 года рождения, и Настя, 1971 года, то есть моя ровесница.
Летом 1978 года тётя Надина оплатила поездку бабушки Тони с Настей и мной на Чёрное море в Евпаторию в Крым. Меня взяли заодно. Там я научился плавать. А жили мы в частном секторе. Возможно, что дядя Саша также скинулся на эту поездку своей матери на юг с внуками.
Школа
В 1978 году я пошёл в школу. Поскольку я уже умел читать, то поступил я не в обычную школу, а с углублённым изучением английского языка со второго по десятый классы. Это школа 232: угол Плеханова (ныне Казанская) и Гривцова. Чтобы поступить в эту школу, необходимо было пройти собеседование, похожее на настоящий экзамен: я должен был прочитать отрывок из детской книги про каких-то пингвинов. Я прочитал и был зачислен. Родители радовались за меня, ведь окончание мной этой школы сулило мне радужные перспективы, так как я бы был и по английскому силён, и по другим школьным предметам, ведь весь преподавательский состав школы был на уровне (ныне это гимназия 2). Родители поверили в моё большое будущее, что я без проблем смогу поступить в престижный вуз и выучусь на престижную профессию. Какую, пока родители не загадывали.
Но учиться в этой спецшколе мне суждено не было. В ноябре 1978 года нашу семью поставили в известность, что наш дом 6 на Гражданской расселяется и идёт на капитальный ремонт. Я помню, как родители на кухне обсуждали достоинства новых строящихся тогда домов типа "корабль" и рассматривали варианты, куда выбрать переехать в новый дом: на север или на юг города. Был выбран вариант на Юго-западе в доме 105 корпус 2 на проспекте Стачек, что всего в двух остановках от метро "Автово" на всех видах транспорта (остановка "ДК "Кировец").
Но чтобы нам дали в этом доме трёхкомнатную квартиру, необходимо было ещё вот что: выписаться отцу с Набережной и прописаться к своим жене и детям на Гражданскую, а то матери бы одной с детьми не дали бы "трёшку". Отцу эта необходимость была не по душе, так как в душе он уже уповал на развод с опостылевшей ему женой, моей матерью, не сейчас, а когда дети, то есть мы с сестрой, уже вырастим. Поначалу он было взбрыкнулся, типа: "Не хочу выписываться с Набережной", лелея мечту вернуться со временем от жены назад в свои пенаты, но его урезонил-пристыдил старший брат (дядя Саша):
– У тебя же жена, дети. Подумай о них. Хотя бы о детях. Не делай глупостей и выписывайся.
И отец выписался. И в декабре наша семья переехала на Стачек. В декабре я не переехал вместе со всей семьёй, а остался до конца декабря у бабушки Тони, чтобы окончить вторую учебную четверть. Она меня водила в школу и забирала оттуда каждый день несколько недель. По вечерам она и тётя Мила читали мне "Робинзона Крузо". А 1 января 1979 года бабушка Тоня отвезла меня на проспект Стачек.
Дом 105 "обслуживала" школа 261. Она находилась в соседнем дворе - была видна из окон квартиры, так что мать наблюдала в окне кухни, как я иду в школу и возвращаюсь из неё. Смотря в окно она вечно курила. Курила в открытое окно. Она демонстративно стояла перед окном (С улицы видна была только её голова, потому что в "кораблях" окна на кухне расположены очень высоко) и поджидала меня.
И меня однажды выругали-отчитали (делал это отец) за то, что в первом классе я однажды свернул с дороги домой и зашёл к однокласснику Вове Трубникову и, отобедав у него, остался в гостях играть. Пока меня не было дома, мать всё стояла и стояла у окна. Всё курила и курила. А меня всё нет! Вот за это мне и попало. Нет, меня ремнём не выпороли, типа, не тот случай, и вообще, я уже большой, и всё и так пойму без ремня (пороли только в детсадовском возрасте, и то редко). Но я запомнил родительское учение, что нельзя ходить к одноклассникам в гости без предварительного предупреждения родителей об этом, и чтоб не ставить родителей одноклассников в неловкое положение, в котором они, возможно, нехотя будут кормить меня обедами.