И тогда ты умрешь
Шрифт:
– Значит, ты биолог, как и он?
– Таких экспертов, как Кац, нет.
– Не увиливай. Ты биолог?
– Был когда-то. Очень давно. Мы с Эдом учились вместе.
– Так почему же ты…
– Почему я оставил науку и занялся убийствами? – перебил ее Кальдак. – Знаешь, не всегда удается сразу понять, в чем твое призвание. Я не завидую Кацу. У него скучная жизнь.
Бесс показалось, что голос его прозвучал не вполне искренне. Как бы то ни было, Кальдак открылся ей с совершенно иной стороны.
Да что значит – открылся? С самой первой встречи и до сих пор Кальдак оставался для нее загадкой.
– Не бери в голову, – сказал Кальдак. – У тебя не хватит пальцев на руках, если я начну перечислять все свои профессии. Относись ко мне просто как к своему спасителю. Так будет проще.
Он опять смеется над ней! И вообще, не слишком вежливо напоминать, как она ему обязана…
Бесс благоразумно решила сменить тему.
– Этот Кац поможет нам, если будет нужно?
– Поможет.
– Он ведь, наверное, привык иметь дело с ядами. Почему его так напугал антракс?
– Его напугало то, что антракс попал к нему на деньгах. Он понимает, каким убийственным потенциалом обладают деньги. Они ведь живут своей собственной жизнью.
– Деньги – это всего лишь бумага, – нахмурилась Бесс.
– Да? Достань-ка двадцать долларов.
– Зачем?
– Достань двадцать долларов.
Бесс фыркнула, но послушно вынула из сумочки бумажник и извлекла из него двадцатидолларовую купюру.
– И что теперь?
– Порви их.
– Не городи чепухи! – возмутилась Бесс. – Деньги нам еще понадобятся.
– Вот видишь? Значит, это не просто бумага. Деньги позволяют нам учить детей в школе, обеспечивают нам крышу над головой, избавляют от нелюбимой работы. Когда ты будешь кричать от боли, деньги подарят тебе дозу героина. Кто же откажется от дармовых денег, даже если предупредить, что они разносят заразу? Люди обычно считают, что самое худшее может случиться только с соседом.
– Я могу их порвать! – неожиданно для самой себя заявила Бесс.
– Тогда действуй.
Быстрым движением она разорвала купюру пополам. – Поздравляю. – Кальдак почему-то улыбался. – Так, а что ты теперь делаешь?
– Как видишь, убираю обрывки в бумажник.
– Чтобы потом склеить?
Только когда Кальдак произнес эту фразу, Бесс осознала, что именно так и собиралась поступить.
– Я не желаю бросаться деньгами из-за твоих глупых экспериментов!
– Верно. Живым существам присущ инстинкт самосохранения – так утверждает наука. Вот и твои двадцать долларов подчиняются этому закону. Значит, они живые.
Автомобиль выехал на шоссе.
Деньги живут своей жизнью… Пожалуй, эта мысль кажется абсурдной только на первый взгляд. Бесс вдруг поняла, что хотел сказать Кальдак. Деньги и в самом деле не только бумага. Слишком необходимы они людям, слишком прочно вплелись в их жизнь. Эстебан несет смерть, раздавая деньги. Он играет наверняка.
– Чертовщина, – пробормотала Бесс.
– Именно.
– И все-таки, если бы эти люди знали об опасности, мне кажется, они не стали бы брать деньги.
– Может, и так. Но скажи, что ты почувствуешь, если увидишь, как кто-то уничтожает деньги? Неужели ты бы осталась равнодушной?
– О нет. На уничтожение денег спокойно взирать нельзя, – продолжал Кальдак. – Без денег наступит хаос. Это Хабин додумался использовать деньги в качестве орудия смерти. Это Хабин разработал план изготовления фальшивых банкнот.
– Где их делают? – поинтересовалась Бесс.
– В Ливии есть подпольный завод по производству мексиканских песо. А в этом году они освоили и доллары.
– Да где же, где?
– Надо полагать, на территории Соединенных Штатов, – пожал плечами Кальдак.
– Ты что, не знаешь?
– Могу только догадываться. Вряд ли они стали бы делать фальшивые доллары за границей, а потом ввозить их в страну.
– Ты опять недоговариваешь! – воскликнула Бесс.
Несколько секунд Кальдак молчал.
– Хорошо. У меня есть информация относительно Ватерлоо, штат Айова.
– Как ты узнал?
– Эстебан избавился от одного лейтенанта, который стал проявлять излишнее любопытство насчет Тенахо. Так вот, когда… его не стало, я ознакомился с его личными вещами.
«Когда его не стало…» Кальдак произнес это с такой странной интонацией, что сомневаться, увы, не приходилось: он сам его и убил.
И вновь Кальдак ответил на невысказанный вопрос:
– Да. И если бы я не уничтожил Гальвеса, то не получил бы необходимую информацию.
– Я ничего не говорю, – вздохнула Бесс. – Просто мне жаль, что на месте этого Гальвеса не оказался Эстебан.
– Надо же, какая ты сегодня кровожадная, – усмехнулся Кальдак.
– Ватерлоо, штат Айова, – пробормотала Бесс. Она не могла свыкнуться с мыслью, что преступники организовали тайную лабораторию смерти не где-нибудь в Ливии и даже не в Мексике, а в самом сердце добропорядочной Америки. – Значит, они делают фальшивые деньги и проводят свои эксперименты в Айове?
– Вероятно, да. Скорее всего, лаборатория и фабрика находятся в одном месте.
Итак, все у них продумано, все под рукой.
– Так где же произойдет катастрофа? – спросила Бесс.
Кальдак нахмурился, но ничего не сказал.
– Молчишь? Спасибо, хоть не лжешь, как ты делал до сих пор.
– Я не лгал, – устало произнес Кальдак. – Просто я не знаю наверняка, где они намерены нанести удар.
– Но ты можешь предположить?
– Гальвес перед смертью получил факс от Морриси. Этот человек, судя по всему, – главный разведчик Эстебана. В факсе говорилось: «Следующая остановка – Шайенн».