И тогда ты умрешь

Джоансен Айрис

Пилот нехотя кивнул.

– Бомбить их надо, мать вашу, – пробормотал он.

– Известно, кто это сделал?

– Не сообщают. Да наверняка Саддам Хусейн или другая такая же скотина! Уничтожать надо было их к чертовой матери во время «Бури в пустыне».

Одна фраза летчика привлекла внимание Бесс, и она спросила:

– Вы говорите, мало лекарства? А разве вообще есть какое-нибудь противоядие?

– Вроде какая-то экспериментальная партия. Два часа назад в госпиталь при Центре привезли ребенка и ввели

ему сыворотку.

– Ребенок жив?

– Пока да. – Уолтер оторвал взгляд от экрана. – Поднимайтесь на борт, мистер Кальдак. Сейчас вылетаем.

С этими словами он вышел из комнаты.

– Сыворотка… – пробормотала Бесс.

– Вряд ли это противоядие, – заметил Кальдак. – Думаю, они просто ввели ребенку твою кровь из самой свежей порции.

– Как это?

– Клетки крови активируют и переводят в тканевую культуру, а затем видоизменяют, вводя в них иммунные гены. Кстати, по такой же методике ведутся эксперименты по созданию лекарства от СПИДа. Возможно, Доновану удалось ускорить процесс.

– Так, значит, они добились успеха? Ведь ребенок жив!

Кальдак покачал головой.

– Боюсь, это чисто пропагандистский ход. Правительство не желает признавать, что лекарства вовсе не существует. Нужен хотя бы один случай исцеления.

– Как бы то ни было, Донован сотворил чудо. Ребенок жив!

Кальдак вдруг пристально посмотрел на Бесс.

– К чему ты клонишь?

Бесс не ответила, но было ясно, что она что-то задумала. Пока они поднимались по трапу и занимали места в салоне, Кальдак изучающе поглядывал на нее, а после того, как шасси самолета оторвались от земли, произнес только одно слово:

– Говори!

– Попроси пилота взять курс на запад.

– Этого я и боялся, – вздохнул Кальдак. – Колинсвилл?

Бесс наклонила голову.

– Там бактериологи. И я должна быть в их распоряжении.

– Тебе известно, что в городе карантин?

– Меня, я думаю, они впустят.

– Ты что, хочешь немедленно оказаться в лапах Рамсея?

– Одного ребенка моя кровь спасла, – упрямо заявила Бесс. – Возможно, я сумею помочь еще кому-то.

– Едва ли будут новые жертвы. После всех телерепортажей ни один человек, если он в здравом уме, не станет вскрывать пакеты с деньгами.

– Но деньги каким-то образом оказались в руках этого ребенка.

– Послушай, – не сдавался Кальдак, – для инъекций нужна совместимость групп крови. Да и сколько крови ты будешь в состоянии дать?

Бесс молчала.

– Бесс, Кальдак прав, – вмешался Йел.

– Он не прав! Неужели вы считаете, что я должна спрятаться, спокойно сидеть и смотреть телевизор, когда люди умирают? Я поеду туда, – твердо произнесла она, обращаясь к Кальдаку. – Тебе придется подумать о том, как избавить Джози от опасности, а меня – от изоляции.

– Ничего себе задачка!

– Ты передо мной в долгу, – отрезала Бесс. – Ты обязан заплатить мне за Тенахо.

Очень долга он молча смотрел ей в глаза, затем поднялся и направился в сторону кабины.

– Пойду скажу Уолтеру, куда лететь.

* * *

Когда Кальдак наконец покинул пилотскую кабину, самолет уже заходил на посадку над Канзасом. Все это время он непрерывно говорил с кем-то по рации, но Бесс не могла разобрать слов. – Чем ты занимался? – спросила она, когда Кальдак опустился в кресло рядом с ней и пристегнул ремень.

– Посадка через пять минут. Ты тоже пристегнись. – Он откинулся назад. – И подготовься к торжественной встрече.

– Кто меня будет встречать?

– Я связался с Центром по борьбе с инфекциями, с Си-би-эс, Си-эн-эн и редакцией «Сент-Луис пост диспетч». – Кальдак невесело усмехнулся. – Журналисты будут рады приветствовать на канзасской земле воскресшую мать Терезу.

Бесс насупилась.

– Что это все значит?

– Мать Тереза – это ты. Очень скоро ты станешь национальной героиней. Смелая и добрая женщина рискнула прибыть в зараженную зону, чтобы помочь страждущим.

– Лихо закручено, – прокомментировал Йел.

– Ты не только принесла себя в жертву. Ради спасения незнакомых тебе людей ты оставила больного ребенка, которого недавно тоже спасла от смерти.

– Боже мой, что за мыльная опера?

Бесс все еще ничего не понимала.

– Это не мыльная опера. Это правда, чему станут свидетелями все зрители крупнейших телекомпаний.

– Ты рассказал им про Эстебана? Кальдак кивнул.

– А еще я в красках расписал историю Тенахо, подлинной героиней которой стала наша соотечественница.

– Никакая я не героиня, – проворчала Бесс.

– Отныне ты святая, – возразил Кальдак. – Тебя снимут рядом с девочкой, которой спасла жизнь твоя кровь. Ежедневно вся страна будет воочию наблюдать за тем, как ты сдаешь кровь во имя священной цели. Тебя будут снимать вместе с больными, которых будут привозить в больницу. Ты пройдешь по городу и докажешь, что есть сила, способная победить антракс. – Он набрал воздуху в легкие и добавил:

– Ты будешь давать интервью и рассказывать про Тенахо, про Эмили и Джози.

– Зачем? Я не хочу! – вырвалось у Бесс.

– Это необходимо. Доктор Кенвуд должен стать самым знаменитым хирургом Америки благодаря тому, что он, прооперировал Джози. В газетах появятся интервью со старшей медсестрой. Вокруг больницы, а значит, вокруг Джози немедленно будет выставлена усиленная охрана, чтобы сдержать натиск репортеров.

Только сейчас Бесс начала понимать замысел Кальдака.

– И чтобы уберечь Джози от Эстебана?

– Вот именно. На этот раз Рамсею придется постараться. Он не допустит, чтобы что-нибудь случилось с любимицей всей Америки.