И восстанут Злые
Шрифт:
Когда Лев взвыл, я ощутила своеобразного рода удовлетворение от его боли. Лев взбрыкнул и неистово замотал головой, а я что есть мочи вцепилась в его гриву, вспомнив вдруг о старом мамином друге Бэмби Планкетте. Как-то раз он выиграл пять сотен долларов в родео на механическом быке — это был один из аттракционов на Галифакс-авеню. К сожалению, из меня королева родео точно не получилась бы.
Зверь отчаянно пытался стряхнуть свою ношу. Он брыкался, высоко подскакивая и опускаясь с такой мощью, что земля сотрясалась, а цветы разлетались во все стороны. И вот, когда Лев в очередной раз дернулся, грива выскользнула
— А ты, вижу, храбрая малышка, — промурчал он, наклонив морду прямо к моему лицу. — Признаю, не ожидал от тебя такого.
Лев облизнулся. Струйка крови стекла по его горлу, по шерсти на груди и капнула на платье. Тогда-то я и увидела, что рана на шее Льва всего лишь порез. Я лишь слегка поранила его.
Все пошло хуже, чем я предполагала. Моргнув, я попыталась выбраться из-под туши зверя, применив магию, но голова все еще пульсировала от недавнего удара. Как бы упорно ни пыталась, я не смогла найти сил даже на легкое заклинание.
Но не успела я решить, что теперь делать, как рядом раздался писк. Краем глаза я заметила белое пятнышко, мелькнувшее в траве, — Звездочка дала деру, и я ощутила, что могу двигаться свободнее. Лев повернул голову в ту сторону, куда убежала крыса.
— Нет! — взвизгнула я, мгновенно осознав, что сейчас будет, но ничего не могла поделать.
Лев схватил крысу за хвост и поднес верещащую, извивающуюся Звездочку к моему лицу.
— Дороти желает видеть тебя живой, храбрая малышка Эми, — сообщил он. — И поскольку я еще не решил, стоит ли исполнить ее желание, вот это пока послужит неплохой закуской.
Лев раскрыл рот. Прощальный писк Звездочки, зависшей над бездонным провалом зубастой пасти, звучал почти по-человечески. Первым ее покинул страх. Он тонкой струйкой устремился ко Льву, утекая из подрагивающего тельца крысы, словно клубящийся над сигаретой дым. А потом Звездочка замерла, уставившись на меня безмятежным взглядом широко раскрытых глаз. От крысы почти ничего не осталось, но, по крайней мере, я знала, что перед смертью она не боялась. Лев закинул в пасть обмякшее тельце и щелкнул челюстями, прожевывая. Вниз по подбородку стекла тонкая струйка крови.
— Не особо питательно, — усмехнувшись, заметил он. — Но говорят, в некоторых частях Страны Оз крысы — настоящий деликатес. — Он замолчал и слизнул с морды клочок белой шерсти моей маленькой бедняжки. — Итак, я решил. Приступим к главному блюду.
— Нет, — бросила я в ответ. На меня нахлынуло какое-то странное чувство, мысли стали ясны как никогда, будто кто-то повернул переключатель ощущений на максимум. Казалось, я смотрю на себя со стороны, наблюдаю за происходящим откуда-то издалека. — Ты совершил гребаную ошибку. — С этими словами я прикрыла глаза, испаряясь из его хватки.
Лев удивленно пошатнулся и развернулся, увидел свою добычу у самых деревьев, в паре ярдов от старого местоположения, а потом припал к земле. Боковым зрением я заметила, как Олли с Мод перебрались под защитный купол Озмы. Теперь они оказались в полной безопасности, но мне на это уже было наплевать.
Наплевать на них, на Страну Оз. Даже на себя. Значение сейчас имела только лишь погибшая Звездочка.
Я осталась совсем одна. Но внезапно четко осознала, что на самом деле ничего не изменилось. Даже со времен жизни в Канзасе. Я всегда была одна — и всегда буду. Понадобились долгие годы, чтобы это понять. И сейчас мне важна только месть.
Лев с громоподобным рыком, сотрясающим деревья в джунглях, ринулся в атаку. Я даже не дрогнула, не сделала шаг в сторону. Если Лев посчитал, что, сожрав мою любимую крысу и дико зарычав, сможет напугать меня, он чертовски, непоправимо ошибся. Наоборот, страх испарился. Я была готова убивать и больше не сомневалась, каким станет исход нашего поединка. Сердце словно превратилось в бездонную черную дыру. Выставив перед собой клинок, я беззвучно призвала огонь — белые языки пламени, горячие, будто солнце. Лев будет сожжен.
Но огонь не загорелся. Вместо него, как сосуд, в который налили чернила, лезвие моего клинка из полированного и серебристого стало обсидиановым, такого глубокого черного цвета, что, казалось, затягивало весь свет вокруг. Я не этого ожидала, но порой магия работает именно так. Она коварна. Нельзя просто взмахнуть палочкой и сказать: «Абракадабра». Когда творишь заклинание, магия становится частью тебя. Твоя истинная сущность может изменить ее. А я стала совершенно другой.
Раньше я была яростным и добродетельным маленьким сгустком пламени. Теперь же превратилась в нечто иное. Но во что?
3
Магия заполняла каждую пору, пропитывала кожу и волосы. Я ощущала ее на кончиках ресниц. Я вся трепетала, наполняясь ею, а Лев с оглушительным рычанием, способным расколоть мир пополам, подходил все ближе. Слишком поздно.
Гибкий и мощный, он пушечным ядром бросился на меня; он царапал, рвал и кусал. Лев больше не шутил — никакой расслабленности и дурачества, он атаковал с животным неистовством. Но не мог меня достать. Убив Звездочку, он высвободил какие-то чувства, о которых я даже не подозревала. Теперь магия, словно песня, текла по телу, и оно двигалось в такт ее пульсации. Я была везде и в то же время нигде. Лев атаковал, но я каждый раз была на шаг впереди. Словно мы кружили в танце. Я ныряла, уворачивалась и кувыркалась, нападала и парировала и каждый раз, когда Лев уже думал, что достал свою жертву, таяла, растворяясь в земле, чтобы мгновением позже подняться вновь. Там, где противник меньше всего ожидал меня увидеть.
Этот способ телепортации отличался от привычных перескоков, когда, моргнув, ты переносишь себя в другое место. Сейчас я словно бы входила в мир теней. Я не знала, как и куда пропадаю, но точно могла сказать: там было холодно, чуждо и мертвенно тихо. Оттуда, снизу, весь мир казался туманным и замедленным; я была вне реальности, смотрела на нее из черноты, будто вглядывалась в изображение сквозь мутную темную воду.
Может, я и не понимала, как перемещалась, но каждый раз, вырастая из земли и принимая прежнюю форму, я знала, что делала. Исчезая, я прикасалась к тьме.