На берегу протоки Енисея – славный городок Минусинск. Здесь я родился весной 1944 года, окончил среднюю школу, работал в местной газете, опубликовал первые стихи.
Затем… Впрочем, что было затем, я пропускаю. Поскольку всю жизнь у меня была одна-единственная учёба-работа – стихи, поэмы, проза. В моём ноутбуке скопилось более 70 электронных книжек. Помещённые на сайтах в Интернете, они обратились в пятьдесят тысяч публикаций. В эту книгу вошла их небольшая частица. Для тех, кто заинтересуется моими трудами – названия порталов и сайтов: «Стихи. ру», «Проза. ру», «Поэмбук», «Изба-Читальня», «Субкультура».
Думаю, о тематике стихов и прозы говорить тоже нет нужды. Пишу с девяти лет, опусы мои вобрали в себя шестьдесят пять лет жизни. А тут чего только не было. Но произошло главное – удалось узнать, осмыслить и принять умом и сердцем те грани Истины, которые сообщил Христос в Книге Книг.
Важным считаю недавнее вступление в Интернациональный Союз писателей. Его возможности – не надо желать лучшего.
Теперь до смерти будут сниться…
Теперь до смерти будут снитьсяИ эта улица, и дом,И двор наш, и соседей лица,И шум протоки за углом.И не стареющие вроде,Каким бы лётом жизнь ни шла, —Отец у грядок в огородеИ мать на кухне у стола.И плот сосновый, и протока,И синий катер «Ленгидэп»,И в майку спрятанный до срока,Прихваченный
из дома хлеб.Песок на солнце раскалённый,Воды зелёной пелена,Когда жарою опалённыйНырнёшь за камешком со дна.И леденящая прохлада,И ты, как пробка, рвёшься прочь…И что ещё для сердца надо,Чтоб помнить это день и ночь!
Мне только раз обидно стало…
Валентине
Мне только раз обидно стало,Что нет в запасе ни рубля.Зима. В больнице ты лежала.Был день рожденья у тебя.Но, как назло, никак на рынкеЯ отыскать цветы не мог.Вдруг – гладиолусы в корзинке,Почти по сотне за цветок.Вот все бы их! Чтоб выше шапки!Чтоб тяжесть чувствовать в руке!Но не купить цветов охапку,Когда негусто в кошельке…А ты одна в большой палате,Вдоль тела слабая рука,И не совсем, наверно, кстатиТри целлофановых цветка.Ты улыбнулась. ЗадрожалиРесницы. Снова боль сильней.И так беспомощно лежалиЦветы на тумбочке твоей.
Истину искать – не на салазках…
Истину искать – не на салазкахПо горе катиться ледяной.Это утопать в болотах вязких,Это погибать в мороз и зной.Это новизною восторгаться,Постигать её за пядью пядь,И нежданно разочароваться,И потом всё снова начинать.Снова собирать подобье истин,Склеивать начала и концы,Чтоб итог был звонко-бескорыстен,Как звенеть умеют бубенцы.И когда уже несутся кониЧерез темень, кочки и межи,Вновь услышать в бубенцовом звонеДребезжанье трещин мёртвой лжи.И в тяжёлой глухоте сердечнойВсё уже на веки потерять,Чтоб надолго, навсегда, навечноНе дышать, не думать, не страдать.Но по высшей милости на свете,Как рожденье неизвестных строк,В Библии нечаянно заметить,Что увидеть в жизни ты не смог.Простоту, смиренье, покаянье,Ненависти силу и любви,Все твои раздумья и скитанья,Все земные поиски твои.И понять, что это лишь начало,И надежда, и тревожный бой,Чтоб она твоею жизнью стала —Истина, открытая тобой.Не пропала ни в суровых встрясках,Ни в застоях суеты земной…Истину открыть – не на салазкахПо горе скатиться ледяной.
Они всё той же мёртвой хваткой…
Они всё той же мёртвой хваткой
Всё так же держатся за власть.
И всё крадут с ухмылкой гадкой,
Пока хоть что-то можно красть.
А нищие – они нищают,
А власть имущие – царят.
И всё сулят да обещают,
Всё обещают да сулят.
И мне всё с той же скорбной мукой
Всё та же мысль стучит в виски:
Как не отсохнут эти руки,
Не омертвеют языки?
Сергею Есенину
Прочитал я первый том стихов Есенина и чуть не взвыл от горя, от злости. Какой чистый и какой русский поэт.
Максим ГОРЬКИЙ
Разошлись запоздалые гости.Отогнав нетерпения дрожь,На диван возле шляпы и тростиТы садишься и гранки берёшь.Невесёлое счастье поэтаДушу, будь ты хорош или плох,В книжки вкладывать. Новая, эта —Первый том из намеченных трёх.Но какою щемящею силойТипографские дышат листы! —Незабытою родиной милой,Где в тоске и дома, и кресты.Роковыми годами скитаний,Где, взрослея, вскипала душаПротив бритвенных жизненных граней,Каждый шаг свой в крови верша.Сердце ныло, звенело, страдало,Но тебе не знаком был страх.Где жестоких прозрений начало?Может, в этих давнишних строках?«Худощавый и низкорослый,Средь мальчишек всегда герой,Часто, часто с разбитым носомПриходил я к себе домой.И навстречу испуганной мамеЯ цедил сквозь разбитый рот:– Ничего! Я споткнулся о камень,Это к завтраму всё заживёт»…Но в далёком незрелом началеИ сегодняшний брезжил день —Во вселенской смертельной печали,Божий свет превращающей в тень.«Как тогда, я отважный и гордый,Только новью мой брызжет шаг…Если раньше мне били в морду,То теперь вся в крови душа»…Били больно, расчётливо, гнусно:– Что ж ты всё о себе да себе?Напиши – вот сегодня искусство! —О российской свободной судьбе.За отжившей свой век деревнейТы не видишь, как новый векВызревает надёжней, чем кремний,Чтоб свободой дышал человек… —Но и взглядом ты видел и сердцемСквозь густую словесную тьму,Что свободы скрипучая дверцаОткрывает дорогу в тюрьму.Открывает дорогу в забвенье,Открывает дорогу в ничто.Кто из русских такое смиреньеВ сердце впустит? Смирится кто?И в кремлёвскую волчью стаю,Как великий российский пророк,Ты швыряешь «Страну негодяев»,Главарей посшибавшую с ног.Гэпэушники в пене и в мыле.Всё настойчивей, всё смелейНамекали, пугали, просили:– Извинись перед ними, Сергей! —Мол, одними лишь чувствами дышишь,И от этого скользкая жизнь.А по пьянке чего не напишешь.Извинись, дорогой, извинись!Но обман ты ухватывал чуткоИ бросал им шутя, на бегу:«Я ведь всё-таки Божья дудка.Ничего изменить не могу».И тогда тебе так сказали:– Сам к себе ты излишне строг.Этот год проживёшь едва ли,Подводи, дорогуша, итог… —Эх ты, жизнь! Ты и вправду приснилась!И отлит уж для сердца свинец,И сидишь ты, без права на милость,Самый лучший российский поэт.До последней решающей драки,Где ударят сильней, чем под вдох,Надо выправить свежие гранкиПервой книжки из плановых трёх.Пусть твой взгляд уже не увидитЭтой книжки, ведь дело не в том,Но есенинский все-таки выйдетХоть один, но классический том!..…Вдруг разбил тишину «Англетера»Ключ, упав из двери на паркет.Вот те раз! – воровская манера?Но не вор там, не вор там, нет.Дверь пинком хулиганским открылась.Гэпэушники – хуже, чем тать.– Всё б ты, божья свистулька, трудилась.Но пора уж и совесть знать!.. —И врастяг рукояткой наганаВ переносье ударил главарь.И вскипела смертельная рана.Вкус железа во рту, как встарь.И уже прошептал ты не маме,«А в чужой и хохочущий сброд:– Ничего! Я споткнулся о камень,Это к завтраму всё заживёт»…Процитированы строфыиз стихотворения Есенина«Всё живое особой метой…»
Виртуальные наглецы
Пока мы на митингах кулаками махали,Деля свободу, венки и венцы,Вчистую Россию разворовалиВиртуальные наглецы.И теперь только радостный крик:«Достояние нации —лес, нефть, газ!»Миллиарды с достояниягребут олигархи и корпорации.А что для нас?Что для нас, для простого народа?Бежать за проезжающим мимо Путиным,штанишки задрав?Для нас – только виртуальная свобода,Свобода от денег, от совести,от элементарных прав.Вот, слюною давясь,кулаками на США и Европу машем,Вот глазами сверкаем —всех, мол, в бараний рог!А цена – виртуальная! – угрозам нашим,Мир видит наш виртуальный мирок.Подводки идут на дно,лишь приступив к ученью.Самолёты и вертолётыкамнями падают с небес.Снаряды рвутся в хранилищах —старые и новые, без исключенья.Шутит над нами виртуальный бес.Президент за столом надоевших встречраболепствующих заверяет,Что наша экономиканачинает процветать лучше всех.А пенсионеры, как бомжи,по контейнерам мусорным шныряют.Пенсии виртуальны – просто грех!Да что там пенсии —жизнь становится виртуальной.То ли живём мы, то ли нет.Под смешки невидимой шайки нахальной.Под невидимой тяжестьюбесчисленных бед.Чего вы ждёте, виртуальные наглецы?С позволения сказать – лица?Ждёте, когда вас уже не сможем послатьв такую-то мать?Ждёте часа, когда Россиясплошь в виртуальность превратится,Так что не сыскать?Но не думайте,если Бог виртуален,так Он уж не сила.Только подумаете так,а Его и настанет час!Будет,как святые отцы утверждали, —православной Россия!Будет,но уже без вас!
Элегия
Вы уже давным-давно не снитесьГоремыке – сыну своему.Вместе, как в былые дни, теснитесьИли, может, где по одному?Я читал немало о бессмертье,Только ведь, пожалуй, всё равноНам на этом заполошном светеЗнать про тот – не многое дано.Мне б хотелось, чтоб вы были вместе,Так ведь человечнее, хоть где,Ожидать тяжёлого известьяО последнем над собой суде.Мы такие грешники большие,Что лишь Бог и может нам сказать,Где какие кельи вековыеВ вечности дано нам занимать.И мои мечтанья о немногом —Чтобы под метельный свист и войВ нашем обиталище убогомГрелись мы у печки огневой.Чтоб дрова потрескивали гулко,Блеск огня рассыпав по стене,Словно бы за нашим переулкомЛедоход сверкает по весне.Ну, а участь выпадет получше,Я и ей, конечно, буду рад.Никогда ещё надежды лучикНе тускнел, как вечером закат.Знаю я, упорно это знаю,Как легко пути ведут к концу.И молитвы чаще посылаюНашему небесному Отцу.Ты прости нас, Отче, глупых, слабых,И, за простоту сердец любя,Ты зажги нам веру в душах рабьихВсем собраться около Тебя.Чтоб потом все вместе, кровь родная,Мы в небесном радостном краю,Жизнь свою земную забывая,Вечно славили Любовь Твою.
Я один согрешил пред Тобою…
Читая Великий Канон
преподобного Андрея Критского
Я один согрешил пред Тобою,Как никто никогда не грешил.Я, рождённый Твоею любовью,Без любви свои годы прожил.Твой великий спасительный дар яЗабывал в запустенье глухом.Что безумно любовью считал я,Непростительным было грехом.Все запреты Твои я нарушил,Оправданьем Твоим пренебрёг.И давно умертвил мою душуХолод гневных язвительных строк.Были дни мои ночи темнее,Были ночи кошмарнее дня.Никого нет на свете грешнее,Никого нет безумней меня.Мне, наверно, не будет прощенья,Очень редко я думал о нём.Но во имя былого крещеньяПовторяю я ночью и днём:Ради той благодатной минуты,О которой я тоже забыл,Ты прости, что я злобствовал люто,Что себя самого я убил.И хоть это, наверно, не новоИ от века у нас на Руси —Ты услышь моё смертное словоИ для жизни меня воскреси!
Толерантность – это бесталанность…
Толерантность – это бесталанность.Только бесталанный человекБессердечие и бестаранностьВ умершей душе несёт весь век.Только бесталанный не услышитСтонущую, но чужую боль,Потому что по-мещански дышитВоздухом, наполненным собой.Только бесталанный не заметит,Что единство – выдумка одна,Потому что есть на белом светеНеслиянно Бог и сатана.Бесталанный скажет: мир придуман,Чтобы всё в нём жило и цвело,И счастливо улыбнётся дурень,И благословит добро и зло.И живёт, и знать о том не знает,Что в сегодняшней нахальной мглеВ битве с ложью кровью истекаетПравда на свихнувшейся земле.Бесталанному большая радость,Что в обнимку все, кому не лень.А ведь тут не радоваться надо,Порознь существуют свет и тень.Толерантность, если с точки зреньяСовести, что, как родник чиста, —Это бесконечное терпеньеВ бой идти за Истину Христа.
