И всем мои девять хвостов
Шрифт:
«А теперь нужно срочно и много выпить», – скомандовал Ши сам себе, когда увидел, на экране этого самого лезущего в руки телефона, как получил 100 баллов в электронную ведомость. Получил еще загадку и дикую головную боль. И телефон опять начал звонить как сумасшедший. «Не могу говорить. Пиши в вейсинь*», – сработал автоответчик, но этого Алекс уже почти не помнил.
Продираясь сквозь поплывшую реальность, «на автомате» он добрался до двери здания. Та открылась перед ним раньше, чем он протянул руку к ручке. А местный электрик уже мчался с другого конца корпуса на вызов: как потом оказалось,
– И гвозди прямо над этим мусором пробили провода, – рассказывал вечером жене электрик. Та жарила побеги чеснока, и ей было недосуг прислушиваться к бредням мужа. Она лишь поджала губы и взвизгнула, когда масло капнуло ей на руку. – Три шага – кучка, три шага – снова кучка и гвоздь в проводе. Весь коридор пришлось перебирать и чистить. Словно лисы из старых сказок шалили.
– Распустились ваши золотые сыночки! Никакого уважения к учебе, – пробурчала женщина. Её бесила обязанность готовить, когда муж сидит и болтает. Мог бы и сам сварить! – Родители платят, одним рисом питаются, чтоб бестолочи учились, а они не ценят. А ты, старый, уже просто ешь и не рассказывай мне сказки. Тоже мне, нашелся новый Пу Сун-лин*!
Бар «Деньги на посохе»* регулярно от чего-нибудь да сотрясался и позвякивал. Видно, так ему было на роду написано со времен открытия в районе метрополитена. Это сейчас метро Харбина скоростное и тихое, но когда его строили, тряслось всё вокруг. И потому первый хозяин не заморачивался на счет крепких стен и гладких дверей: какой смысл, если всё равно шумно. Кстати, тогда бар назывался «Золотая лошадь» и сразу за стеклянными дверями на резном столике под красное дерево у барной стойки на посетителей пялилась большая пластиковая лошадь, покрытая золотой краской. С пьяных глаз она могла показаться куском золота. По чести сказать, она и сейчас стояла в углу возле барной стойки, но уже не претворялась драгоценным слитком.
Сейчас тонкостенный бар периодически трясся от проходящих рядом строительных работ или тоже проходящих, но уже мимо автобусов. Традиция – основа жизни в Поднебесной. Даже бар это понимал.
Ши тут бывал часто и оставлял много денег, потому что трудно было с больной головой предположить заранее, сколько и чего нужно выпить, чтоб снять боль. Барменша уже не пучила глазки и не улыбалась, чтоб нравится этому посетителю – он и так платил достаточно – просто подливала в стеклянный стаканчик того, на что указывал, да подсыпала сладко-соленых орешков. Потом даже ей это надоело, и она поставила большой бутыль дорогой водки перед Алексом и сказала: «Пей до дна!», а сама ушла за то и дело вибрирующую стойку посидеть под вентилятором.
Парень, как обычно, умело выплескивал в себя водку из маленькой стопки – одну за одной – и после каждой глаз его мутнел, а барная стойка тряслась всё меньше. Остановить это дрожание совсем – вот была цель Алекса Ши на ближайшее время. Он знал – всё это – от взрывов боли в его голове. Водка жгла нутро, от орехов уже чесались десны, но бокалы и бутылки всё ещё позвякивали. Такого раньше не бывало: боль не уходила, а словно свернулась в серый комочек и каталась внутри черепа, ударяясь о кости висков, челюсти, лоб, о корни зубов… Стукалась, мерзко позвякивая. Барная стойка звенела в ответ.
А потом он ощутил удар в спину и в глазах потемнело. Кто-то хлопнул его по спине, Ши отвлекся от перекатов шарика боли в голове и тут же с верхнего стеллажа бара упал пыльный штоф.
– Ши, младший братец, вот мы тебя и нашли! – братьев Фан даже Алекс не различал – близнецы и по одному не ходили, и одевались одинаково. – Ты же не доиграл с нами партию в бильярд! Да нам не жалко тех денег, которые мы честно проиграли, но ты же жульничал, а вот этих денег жалко!
И как положено в собачьей стае, они заходили с флангов. Фан, собачьи дети! Только этих однолицых Алекс Ши никогда не мог провести или утихомирить. И каждый раз пытался. Вот и сейчас, еще ворочая звонкие шарик боли языком, он попытался улыбнуться:
– Братья, я же говорил, что хорошо играю, но вы играете очень хорошо, если умножить ваши умения на вас двоих, – не удержался, не смог Ши справиться с иронией. Очень уж болела голова, а тут ещё надо бутыли от падения удерживать.
– Не беспокойся, малыш, мы решили денег с тебя не требовать, – сказал кто-то из этих одинаковых пухлощеких парнишек, таких добродушных на вид, что сразу насторожишься. – Мы просто приглашаем тебя пожить у нас, пока ты сам всё не отдашь, лисий сын! Поехали. – И один из них положил руку ему на плечо. С силой, как крабовой клешней вцепился.
Даже если бы братья ударили с двух сторон, расчетливо, в разные места, Алекс Ши не испугался бы.
Он просто дал волю шарику в голове лопнуть, а его невидимые ошметки разнесли в дребезги пять бутылок на стеллаже. Ещё две сорвались и полетели дугой прямо в головы собакам – близнецам. Нельзя сказать, что Алекс не знал, что так будет.
– Аааа! Хулиганы, я зову полицию! – сереной заверещала выскочившая из-за стенки хозяйка. Вот лучше бы она молчала: визг лишь усилил боль в голове парня, и новые бутылки полетели вниз, ещё быстрее.
Один из Фанов, дальний от хозяйки, вдруг ловко пригнулся и бутыль просвистела в сторону женщины, разбилась о косяк, обдав ее осколками. Убойный запах спиртного забил ноздри. Второй брат перехватил предназначенный ему «снаряд» и картинно разбил о стойку. Барменша взвизгнула и вереща испарилась в подсобку: полицию можно и оттуда вызвать!
Есть ли смысл описывать драку, если никто из сторон не дерется честно: двое на одного и этот один не совсем вменяем – швыряется бутылками силой мысли?! Головной боли, точнее…
Но пьяному Алексу удача, видимо, на сегодня уже отулыбалась – братья Фан вообще не удивились его способностям и не отказались от намерений испортить лицо молодому Ши.
И тут Алекс уже не стал бы церемониться и думать, что голова завтра отвалится от боли после применения магии – собак стоит проучить, только вдруг остолбенел.
В дверь «Денег на посохе» зашел он сам, Алекс Ши собственной персоной, да ещё и в компании лаовая Антона – его русского друга, да ещё пары однокурсников.