И всяческая суета
Шрифт:
– Кого-нибудь из близких, – сказал Блажной Иван Федорович, – мне в наши времена не прокормить. Сами знаете. А на кота еще хватило бы...
Но на лице молодого человека уже возникло такое фундаментально-непреклонное выражение, что неудачливый заказчик невольно приподнялся, а клиент, дышавший ему в затылок, сделал движение, чтобы занять стул – и с изумлением убедился, что на стуле уже сидела одна из тех старушек, которых только что едва не по стене размазали – и уже объясняла свою потребность невозмутимому молодому человеку...
А.М.Бык и Федор Петрович увиденным остались довольны и вышли, чтобы теперь подняться по лестнице наверх. Не так давно тут еще жили люди, однако, благодаря усилиям Федора Петровича и вложенным средствам, весь этаж теперь был освобожден, и в нем разместилась контора с бухгалтерией и прочими нужными подразделениями. У А.М.Быка был тут свой кабинет, а для Федора Петровича помещение только еще ремонтировалось, поскольку он пока еще не переизбрался и ждал конференции. Перед кабинетами, как и полагается, находилась приемная, небольшая, но комфортабельная. В ней за изящным столиком сидела секретарша, дама неполного среднего возраста, эффектная и строгая; на вошедших она, однако же, взглянула ласково. Звали даму Сирена Константиновна.
– Что нового, Рена? – поинтересовался А.М.Бык прежде, чем проследовать в кабинет.
– Все в порядке, – ответила она голосом низким и приятным. – Принято шестнадцать заказов, два выданы, два в процессе. – Данные эти она считала с дисплея, поскольку ее рабочее место было оборудовано компьютером (ай-би-эмовским: отечественный – слишком большая редкость).
– Каменный век, – сказал А.М.Бык, обращаясь к обоим присутствующим. – Если мы вскоре не начнем выпускать продукцию сотнями, народ нас просто растерзает.
– Почему у вас окно закрыто? – недовольно спросил Федор Петрович. – Задохнуться можно.
Задохнуться, правда, помешал бы кондиционер, но с открытым окном было бы, конечно, еще лучше.
– Галдеж, – ответила Сирена Константиновна. – Невозможно работать, Федор Петрович.
И, словно подтверждая слова секретарши, гул за окном еще усилился. А.М.Бык подошел к окну и решительно распахнул его. Сирена Константиновна зажала уши. Бык высунулся.
Дополнительный шум возник оттого, что какая-то не очень многочисленная группа людей, при галстуках и кейсах, ухитрившись как-то пробиться к милицейскому посту, теперь весьма желала быть пропущенной, в ответ на что капитан Тригорьев просил не создавать беспорядка и встать в общую очередь на запись. Главарь же группы, потрясая каким-то удостоверением, настаивал на своем.
– Павел Никодимович! – крикнул сверху А.М.Бык. – Кто это там качает права?
Участковый инспектор пожал плечами.
– Да какая-то ревизия вроде...
– Что за ревизия? – насторожился А.М.Бык.
– Что за ревизия? – транслировал капитан Тригорьев.
– Районного финансового отдела, – холодно ответил предводитель группы. – И налоговой инспекций. Согласно решению райисполкома.
– Пропустите, – распорядился А.М.Бык, выпрямился, затворил окно и сказал соратникам:
– Новые новости.
– Что там? – поинтересовался Федор Петрович.
– Ревизия районного масштаба.
– Ага, – сказал Федор Петрович и ухмыльнулся. – Не выдержал все-таки коллега. Решил подставить ножку.
– Кто?
– Да здешний хозяин. Считает, что я ему дорогу перебежал. А кто виноват, если он вовремя не подумал, куда податься... Сирена Константиновна! Соедините меня с – ну, вы знаете: с Седовым.
– Сию минуту, – откликнулась секретарша с готовностью. – Из кабинета?
– Да, – согласился Федор Петрович. – Так, чтобы я с ним говорил, когда они войдут.
– Думаешь? – спросил А.М.Бык.
– Так лучше, – ответил Федор Петрович.
– Тебе виднее, – согласился А.М.Бык. – А не покатят потом?
– Кому? – спросил Федор Петрович с обильной иронией в голосе. Бык только кивнул, считая, видимо, тему исчерпанной.
Федор Петрович скрылся в кабинете, а в приемную уже входили ревизоры.
Было их, ни много, ни мало, семь человек, все – в государственных, в узенькую полосочку, костюмах, аккуратненько причесанные и крайне серьезные. Возглавлял их небольшого росточка рыжеватый мужчина с гордо запрокинутой головкой.
– Безмыльцев! – представился он громко и отчетливо. – Попрошу указать нам удобное для работы место и выдать всю документацию.
– Прошу в кабинет, – сухо пригласил А.М.Бык.
– Одну минуту, – остановил его Безмыльцев. – Хочу заранее предупредить вас: в случае, если помещение нас не удовлетворит, будем разговаривать в моей машине, где все сказанное запишется на магнитофон. И уж будьте уверены, вы скажете все, что я от вас потребую!
– Прошу, – еще суше повторил А.М.
В кабинет все они вошли как раз в тот миг, когда Федор Петрович говорил в телефон:
– Николай Варфоломеевич, опять работать не дают, снова какая-то ревизия, уж не знаю, чего они хотят, просто делами некогда заниматься. Никак не могут отрешиться от навыков, понимаешь ли, командно-бюрократической системы... – Он помолчал и послушал. – Кто возглавляет? Сейчас...
– Безмыльцев, – подсказал А.М.Бык.
– Безмыльцев, – сказал Федор Петрович в трубку. – В кино? Не знаю, может и тот самый... Ах, вы знаете? Стукач? Ну, может быть, нам-то от этого что? Да пусть он хоть десять раз бабник, это еще не основание, чтобы он являлся сюда с какой-то шайкой...
– Я попрошу! – грозно сказал Безмыльцев.
– Пожалуйста, – сказал Федор Петрович, протягивая ему трубку, из которой и сейчас доносился чей-то командный голос.
Товарищ Безмыльцев сделал отвергающий жест.
– Не хочет разговаривать, – перевел Федор Петрович это движение на язык слов. – Примете меры? Хорошо, Николай Варфоломеевич, мы рассчитываем. Да? Не сомневайтесь. Все будет в порядке.
Он положил трубку.
– Я человек твердый и решительный, – отрекомендовался Безмыльцев. – Так что будьте любезны выполнить мою просьбу. Учтите: у меня и здесь в кейсе имеется включенный диктофон.