I wanna see you be brave
Шрифт:
— Я просто устал, — отвечает мне Четыре после того, как я спрашиваю, почему он решил устроить попойку среди недели. — Только не говори мне, что после всего, что произошло, ты бы сама не хотела немного забыться.
Я пожимаю плечами. Четыре прав. Моя голова забита вопросами, на которые у меня нет ответов, и это действительно отнимает слишком много сил.
— У меня не осталось талонов, — говорю я.
— Я заплачу, — предлагает Дерек.
Он оказывается первым, кто пришёл в назначенное время. Спустя ещё минут десять подтягиваются остальные
Мы заполняем Яму своими громкими голосами и смехом. Кто-то заводит знакомую всем лихачам песню о подвигах, и вся толпа, как один, подхватывают её. Я тоже пытаюсь вспомнить слова, но они почему-то напрочь выпали из моей памяти. Я перевожу взгляд на Зика, который идёт слева от меня и подпевает громче всех, и пытаюсь улыбнуться. Но всё, что я вижу в друге — это моего брата и то, как часами ранее он проходил свою первую симуляцию.
— Что с лицом, Вдова? — спрашивает Дерек, когда вся наша большая компания размещается вдоль пропасти.
Он протягивает мне пиво в стеклянной бутылке. Делает глоток из своей такой же. Прищуривается и смотрит куда-то мимо, словно за моей головой есть что-то более интересное.
— Стайлз сегодня проходил симуляцию, ты же знаешь, — я отпиваю немного из бутылки. Пиво приятно горчит во рту. — Четыре разрешил мне поприсутствовать. И это был первый и последний раз.
Дерек ухмыляется. Концентрирует взгляд на моём лице, а затем опускает на свои колени.
— На своей первой симуляции я горел заживо, как мне казалось, долгие сутки напролёт. Позже оказалось, что это заняло чуть больше десяти минут.
Я неоднозначно качаю головой. Свою первую симуляцию у меня нет желания вспоминать, потому что после неё я не могла спать целую неделю.
— Да, я помню. Ты уже говорил.
— А Стайлзу твоему, так или иначе, придётся побороть все свои страхи, если он хочет здесь задержаться.
Я хмурюсь. Дерек умолкает, видимо, озадаченный моей реакцией.
— Я до сих пор не победила все свои страхи, но я здесь. Как и ты. Как и Четыре, который каждую неделю безуспешно ходит в пейзаж страха. Дело не в том, чтобы побороть свой страх, а в том, чтобы позволить ему сделать тебя сильнее и храбрее.
Дерек чешет подбородок, покрытый густой щетиной.
— Ты всегда была умнее меня, — произносит он спустя ещё какое-то время, а затем улыбается.
И я улыбаюсь ему в ответ.
А спустя час мы все уже пьяные, и даже Четыре смеётся так сильно, что хватается за перила мостовой, чтобы не упасть в пропасть. Я толкаю его в бок, когда он предлагает мне на спор выпить целую бутылку пива и говорю, что он сдастся уже на полпути. И тогда он подхватывает меня и пытается закинуть себе на плечо, но вместо этого мы оба валимся на Зика, который всё это время ошивался рядом, и смеёмся ещё громче.
Вдруг Четыре резко умолкает, выпрямляется и смотрит куда-то вдаль. Я
— Трис! — окликает Четыре и тут же семенит в сторону девушки.
Мне хочется последовать за ним, но я даю им немного времени побыть вдвоём и вместо этого вперяю свой взгляд в Стайлза. Он о чём-то разговаривает со Скоттом, но его глаза всё время скользят по нашей толпе и по мне в частности. А затем я замечаю, что из-под воротника его футболки торчит что-то белое, похожее на повязку.
— Не может быть, — шепчу я себе под нос и быстрым шагом направляюсь в сторону брата.
Прохожу мимо Четыре и Трис и краем глаза замечаю, что между ними слишком маленькое расстояние. Главное, не забыть спросить об этом у самого Четыре до того момента, как алкоголь вымоется из его организма, и он снова станет таким строгим и хмурым, каким все привыкли его видеть.
Когда между нами остаётся не больше метра, Скотт неожиданно отходит прочь к девочкам, предоставляя Стайлза полностью в моё распоряжение.
— Именно поэтому я выбрал эту фракцию, — смеётся Стайлз, когда я подхожу к нему, пошатываясь, с бутылкой пива в руках. — Можно присоединиться к вашему веселью?
— Нет, — я качаю головой. — Это для взрослых. А тем, кто только недавно разучился пускать пузыри в молоко, вообще пора спать.
Стайлз закатывает глаза.
— Мне уже не пять лет…Вдова. — Стайлз специально делает акцент на моём вымышленном имени. Теперь моя очередь возмущаться, но я пропускаю это мимо ушей и задаю тот вопрос, ради которого подошла:
— Ты что, сделал тату?
Стайлз протягивает руку к своей груди и касается пальцами краёв повязки.
— Ну да.
— Я думала, что протыкание кожи иголками — это не то, что тебе нравится.
— Я передумал, — как-то отстранёно отвечает Стайлз. Он щурится, а затем добавляет: — Кажется, Лихость ставит в приоритет именно преодоление своих страхов.
Я киваю. Это не алкоголь — я действительно снова испытываю гордость за своего брата.
— Покажешь? — прошу я.
Стайлз отцепляет повязку, комкает её и суёт в карман штанов. Затем отодвигает край своей футболки и демонстрирует мне две буквы, чёрными чернилами изображённые чуть ниже левой ключицы.
Д.С.
У меня есть точно такая же татуировка под левой грудью на рёбрах. И Стайлз видел её однажды, когда я рассекала по городу в одном спортивном лифчике, открывающем живот.
Я сделала её на свою вторую неделю пребывания во фракции Лихости.
Я сделала её для того, чтобы помнить, ради кого сражаюсь с собой и обществом каждый Божий день.
Я сделала её в честь брата и папы: Дженима и Джона Стилински.
Я никак не комментирую его новую татуировку, и лишь улыбаюсь поджатыми губами и киваю, выражая одобрение. А затем протягиваю Стайлзу руку, зажатую в кулаке.