И я ему не могу не верить…

Гладков Теодор Кириллович

— Ну, Советы без большевиков — идея не новая, однако совершенно нереалистическая. Нет уж, господа, монархию с Советами не восстановишь. Нонсенс…

Из бесед с бароном Врангелем и Марковым-II Якушев узнал многое о планах и дальних замыслах монархистов, раздорах и течениях в их лагере, политическом облике руководителей, о прямой агентуре. В частности, ему стало известно о подготовке ряда террористических актов и диверсий на территории Советской России. В специальных боевых центрах шло натаскивание исполнителей из числа самых решительных, скорее даже оголтелых в своей звериной злобе офицеров. Врангель явно рассчитывал, что возглавляемая Якушевым организация поможет террористам и в нелегальном проникновении в Советскую Россию,

и в совершении актов террора, и в сборе шпионских материалов, в первую очередь об обороноспособности страны. «И я имел наивность полагать этих убийц и шпионов идейными борцами за освобождение русского народа!» — с горечью думал Александр Александрович и все глубже осознавал, что теперь его святой долг перед Родиной — воспрепятствовать этим злодейским планам белой эмиграции.

Отныне Артузов был в курсе всех дел монархистов. Разумеется, не оставил он без внимания и евразийцев. Был подобран человек, который обозначил евразийское течение в Советской России. В ряды евразийцев с «помощью» второго отдела польского генштаба был внедрен под фамилией Денисов чекист (Александр Ланговой).

Денисов не раз и не два нелегально переходил границу. О его неуловимости в монархических кругах ходили настоящие легенды. Благополучно совершали «ходки» в оба конца и его питомцы из числа евразийцев. Популярность Денисова настолько возросла, что к нему за помощью и советом обратились руководящие деятели монархического движения. Денисов охотно взялся за организацию переправы. Агенты монархистов один за другим проникали нелегально за кордон и… попадались в руки чекистов. Когда число провалившихся переросло за пятьдесят, Марков-II не на шутку встревожился, упрекнул Денисова:

— Евразийцы не попадаются, а наши проваливаются. Почему?

На это Денисов ответил:

— Наши дисциплинированны, действуют с умом, в кабаках да трактирах не задерживаются, со шлюхами не путаются, с уголовниками не якшаются, а вы направляете дураков и олухов. Пусть-ка сперва потренируются в переходе польско-чехословацкой границы, может, после этого и поумнеют…

Польские, французские, английские разведчики не могли не обратить внимания на успехи евразийцев и стали искать с ними связей. В конце концов они договорились, что евразийцы будут поставлять им шпионские сведения о Советской России. ВЧК пришлось пойти им навстречу. У Артузова появилась мысль — создать специальное дезинформационное бюро. С этим предложением он и пришел к Менжинскому.

Вячеслав Рудольфович всегда был рад случаю повидаться с Артузовым. Они взаимно обогащали друг друга информацией, мыслями, а то и просто практиковались в свободные минуты в разговорном французском или немецком языке.

Менжинский внимательно выслушал доводы Артузова, все взвесил, потом одобрительно улыбнулся.

— Игра стоит свеч, эта идея мне по душе. Вот наш «Трест» и начинает наконец приносить дивиденды.

Дзержинский тоже одобрил эту инициативу, и по предложению ВЧК при Реввоенсовете республики такое бюро было создано. Оно готовило внешне очень достоверные данные о Красной Армии: сводки, доклады, донесения и т. п.

Всю эту продукцию Якушев переправлял белогвардейцам, предварительно договорившись с ними о цене за «шпионские» материалы и условиях перехода польской границы. Часть подобных сведений уходила иностранным спецслужбам через Денисова.

Главным потребителем информации были поляки, платили они щедро, подогревая обильной денежной мздой «усилия» Якушева и Денисова. Поляки, правда, в накладе не оставались — добытые сведения они с выгодой перепродавали английской и французской разведкам. Действительно, «Трест» давал дивиденды, которые позволили чекистам поставить его работу, говоря языком коммерческих дельцов, на полную самоокупаемость. Но главное — успешно продолжалась дезинформация противника.

Но вскоре до Якушева дошел тревожный сигнал. В польском генштабе нашлись трезвые головы, которые

засомневались в точности получаемых разведданных. Сопоставив материалы советских газет со сведениями, полученными от Якушева, польские разведчики заметили «ножницы», явные несовпадения. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы доказать польскому генштабу, что советские газеты в одних случаях «приукрашивают» действительность, а в других — уменьшают, особенно мощь Красной Армии. «Неверующих» в генштабе от дел отстранили, и игра в дезинформацию успешно продолжалась для достижения основной цели, поставленной перед «Трестом», — расстроить планы империалистических кругов по организации новой интервенции против Советской страны.

Между тем в Европе продолжалась консолидация военной белоэмиграции крайне правого толка. Стоял во главе этих сил «черный барон» генерал П. Н. Врангель, который еще пользовался известным авторитетом и популярностью в военных кругах. Именно Врангелю было поручено возглавить «Российский общевоинский союз» — РОВС, самую сильную, многочисленную и организованную белоэмигрантскую армию. РОВС объединил все ранее существовавшие военные и военно-морские организации белоэмигрантов. Барон Врангель, несмотря на свой немалый удельный вес, руководил РОВСом больше номинально. Полновластным хозяином в «Союзе» был генерал Кутепов, человек исключительной воли, целенаправленности, организаторских способностей и жестокости. За последнюю его подчиненные называли генерала «Кутеп-паша». Идейная программа Кутепова исчерпывалась короткой фразой: «Нельзя ждать смерти большевизма, его надо уничтожать».

ОГПУ [2] установило, что РОВС, обосновавшийся в Париже, имел своих представителей во многих странах. Во Франции сидел генерал Шатилов, в Германии — генерал фон Лампе, в Праге — генерал Закржевский, в Польше — полковник Брандт, в Финляндии — генерал Добровольский. Даже в Персии и на Дальнем Востоке были представители РОВСа. Кутепов «ставил дело» с размахом, не случайно он даже организовал в Париже Высшие академические курсы во главе с генералом Головиным.

2

16 февраля 1922 года декретом ВЦИК ВЧК была реорганизована в ГПУ — Государственное политическое управление при НКВД РСФСР. После образования СССР 2 ноября 1923 года было образовано Объединенное Государственное политическое управление — ОГПУ при Совнаркоме СССР.

Под знамена РОВСа стекались десятки тысяч белогвардейских офицеров, живущих одной мечтой — вторжением в Советскую Россию. Фактически задачей РОВСа и было сколачивание новой белой армии. Тон в РОВСе задавали достаточно молодые и среднего возраста поручики и ротмистры, физически еще вполне крепкие (у каждого за плечами опыт мировой и гражданской войн), ничего не забывшие, но и ничему не научившиеся. Да и самому Кутепову лишь в 1922 году исполнилось сорок… Вся эта публика люто ненавидела Советскую власть, рвалась в бой, а пока большой войны не предвиделось, готова была принять участие в любой шпионской, диверсионной или террористической авантюре. В одном из документов «Союза» прямо говорилось: «РОВС с радостью пойдет на сотрудничество с государством, которое заинтересовано в свержении Советской власти…»

РОВС был организован по-военному, в основу всей его деятельности и жизни были положены воинская дисциплина и царский дисциплинарный устав. В нем была даже своя контрразведка — так называемая «внутренняя линия», которая, с одной стороны, должна была выявлять проникших в «Союз» чекистов, с другой — изобличать и ликвидировать всех колеблющихся, сомневающихся, пошатнувшихся в преданности «белой идее». Недаром правой рукой Врангеля по контрразведывательным делам был признанный мастер сыска, бывший директор царского департамента полиции генерал Климович.