И явилось новое солнце
Шрифт:
– Ты спросил меня, откуда мы взялись. Знаешь ли ты, как возникла твоя раса?
– Только то, что мы были животными и жили на деревьях. Так говорят мисты. Не обезьянами, потому что обезьяны есть у нас до сих пор. Наверное, это были какие-нибудь зоантропы, но меньше ростом. Зоантропы в основном, как я заметил, предпочитают горы и живут в горных джунглях на самых высоких деревьях. Во всяком случае, эти животные общаются друг с другом криками и жестами, как общается скот или, скажем, волки. Постепенно, по воле Предвечного, сложилось так, что те, которые понимали друг друга
– И больше ничего? Я покачал головой.
– Когда они начали общаться настолько хорошо, что это уже можно было назвать речью, они стали людьми. Таковы мы и поныне. Наши руки были приспособлены к хватанию за ветки, глаза – чтобы высматривать следующую ветку, перепрыгивая с дерева на дерево, а рты – к речи и к тому, чтобы питаться плодами и мясом детенышей животных. Таковы они и сейчас. А как было с твоей расой?
– Во многом так же. Если история верна, помощникам была нужна защита от пустоты, от губительных лучей, от оружия врагов и других опасностей. Они создали для себя прочные укрытия. Они хотели также быть сильнее в драке и во время работы на палубе. Тогда они наполнили нас жидкостью, которую ты видел, чтобы наши руки и ноги двигались так, как им нужно, но еще энергичней. Наших предков, я хотел сказать. Им надо было общаться друг с другом, и они установили устройства сообщения. И прочие устройства, чтобы мы могли делать одно в то время, как они делают другое. Устройства для того, чтобы мы могли говорить и действовать даже тогда, когда они не в силах. Пока наконец мы не заговорили сами на складе и не начали действовать без помощника внутри. Никак не найти?
– Сейчас найду, одну секунду, – заверил я его. На самом деле я нашел его уже давно, но мне хотелось, чтобы Сидеро продолжал говорить. – Ты хочешь сказать, что офицеры на этом корабле носят вас как одежду?
– Теперь это случается нечасто. Там должна быть звезда с прямой чертой посередине.
– Я помню, – успокоил я его, обдумывая, что бы мне предпринять, и оценивая пространство внутри него. Пояс с ножом и пистолетом в кобуре не войдет наверняка, а без него я вполне могу там поместиться.
– Подожди немного, – сказал я Сидеро. – Работаю, скрючившись в три погибели. У меня уже все затекло. – Я снял пояс и положил его на пол, а рядом с ним – ножны и кобуру. – Будет легче, если ты ляжешь.
Он лег, и гораздо быстрее, чем я ожидал. Его кровотечение, видимо, прекратилось совсем.
– Торопись. Времени терять нельзя, – сказал он.
– Не спеши, – ответил я, – если за тобой кто-нибудь гнался, то он уже давно был бы здесь, а я ничего не слышу.
Притворяясь медлительным, я думал с лихорадочной быстротой: идея казалась безумной, но если бы дело выгорело, это дало бы мне и маскировку, и защиту. Раньше я носил обычные доспехи. Почему бы не облачиться в более полный доспех?
– Думаешь, я бежал от них?
Я не обратил внимания на слова Сидеро. Мгновение назад я уверял, что не слышу звуков преследования. Теперь я снова обратился в слух и вскоре понял, что происходит: до нас доносились медленные удары огромных крыльев.
9. ПУСТОТА
Лезвием ножа я уже нащупал шлиц. Повернув его, я скинул с себя плащ и нырнул в открытую грудь Сидеро. Что за существо обладало этими крыльями, я не старался разглядеть, пока не втиснул, не без труда, свою голову в его полый череп и не выглянул через забрало.
Но и тогда я не увидел ничего или же почти ничего. Колодец, который раньше был прозрачен, теперь наполнился каким-то туманом; что-то перенесло вниз холодный воздух сверху, смешав его с тем теплым, влажным, сильно пахнущим воздухом, которым мы дышали. Это что-то сейчас клубилось там внизу, как сотня призраков.
Я больше не слышал хлопанья крыльев и вообще ничего не слышал. Словно я засунул голову в пыльный сундук и выглядывал оттуда в замочную скважину. Тут раздался голос Сидеро – но не в моих ушах.
Даже не представляю, как описать это. Я прекрасно знаю, что такое чужие мысли в моей голове: Текла и Старый Автарх появлялись там, пока я не стал с ними одним целым. На этот раз было совсем по-другому. Но и слухом, в обычном понимании, это тоже нельзя назвать. Самым точным будет предположить, что есть какой-то другой орган слуха, за ушами, внутри головы, и голос Сидеро раздавался именно там, не проходя через барабанные перепонки.
– Я могу убить тебя.
– После того, как я тебя исправил? Знавал я неблагодарность, но не такую!
Его грудь захлопнулась, и я попытался просунуть свои ноги в ноги Сидеро, отталкиваясь руками, зажатыми в его плечах. Если бы у меня было хоть чуть-чуть больше времени, я снял бы ботинки – так дело пошло бы быстрее. Я уже разодрал себе обе лодыжки.
– Ты не имеешь права!
– Имею полное право. Ты создан, чтобы защищать людей, а я – человек, которому нужна защита. Разве ты не слышал шум крыльев? Ты не заставишь меня поверить, что это существо так и должно свободно разгуливать по кораблю.
– Они освободили груз.
– Кто?
Здоровая нога наконец-то пристроилась. Хромая должна была пройти легче, потому что мышцы на ней усохли, но мне никак не удавалось собраться с силами, чтобы втолкнуть ее на место.
– Рыскуны.
Я согнулся, как борец, поскольку Сидеро принял сидячее положение. Затем он встал, и моя хромая нога наконец-то выпрямилась как надо. Втолкнуть левую руку не составило труда. Правая вошла в его плечо с такой же легкостью и появилась снаружи, защищенная только наплечием.
– Уже лучше, – сказал я. – Подожди немного.
Вместо этого он начал подниматься вверх по лестнице, разом перешагивая через три ступени.
Я остановился, повернулся и стал спускаться снова.
– Я убью тебя за это.
– За то, что я вернулся за своим ножом и пистолетом? Думаю, это неправильно: они могут нам пригодиться.
Я внутри Сидеро нагнулся и подобрал нож правой рукой, а пистолет левой. Мой пояс наполовину провалился через решетчатый пол; но я без труда достал его, прицепил к нему ножны и кобуру и застегнул его на поясе Сидеро так плотно, что под него нельзя было просунуть и палец.