И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск
Шрифт:
Да и опять же, воспитание детей, оно как жизнь в целом: каким бы идеальным ты ни пытался быть, в итоге всё равно облажаешься. Так или иначе. С этим можно только смириться и стараться получать удовольствие от процесса.
Но лично я никогда не планировала вступать в околородительский клуб.
И вот угораздило же меня…
Я вздохнула, слушая всхлипывания.
Вообще, по-хорошему, стоило бы перевернуться на другой бок и забить на это всё дело жало, за неимением хрена. Потому что, строго говоря, концепция “вы в ответе
Если честно, по местным околосредневековым стандартам я даже перевыполняю свой моральный долг: одеваю этих паучаток, защищаю, даже время от времени учу. Что в целом шоколадно.
Проблема в том, что техногенный мир меня в этом плане испортил. Хочешь того или нет, ты пропитываешься моральными стандартами эпохи, в которой живёшь — а в более-менее развитой части техногенных миров детство нынче принято сакрализировать. Местами чересчур, если вы спросите меня: это порождает ряд социальных перегибов, психологических ловушек и политических манипуляций, которые в итоге самим же “опекаемым” и вредят.
Но, учитывая, каким было моё собственное детство, меня по этому поводу спрашивать не обязательно. Я так себе эксперт.
В любом случае, перед паучатками я чувствовала ответственность. И пусть лично я выросла в социуме, функционирующем по принципу “если трое из пяти дожило до совершеннолетия, это круто” (и закономерно вытекающая мысль “не сдох, и ладно”), я уже успела привыкнуть к совершенно другой категории мышления.
Я вздохнула ещё раз.
Ладно, что уж.
Всё равно мне совсем не обязательно спать.
Моё появление в комнате породило гробовое молчание.
Одна только Шуа всхлипывала, потому что, очевидно, не могла сдержаться.
— Ну и что тут у вас творится? — уточнила я слегка раздражённо. — Вы меня разбудили, и я ненавижу слушать чужой рёв. Чего ради этот весь концерт?
Шийни сглотнула.
— Простите, — проговорила она быстро. — Это просто… Мы не хотели.
Ну ещё бы.
— Это просто — что?
— Шуа приснился кошмар, — объяснил Шан тихо. — Пожалуйста, не наказывайте её!
Хм.
Ну вот пожалуйста. И что, спрашивается, с этим делать?
То есть, я прекрасно понимаю, как справляться с кошмарами, благо я вроде как официально считаюсь одной из их Королев. Но проблема в том, что вряд ли мои обычные методы подойдут для такого маленького паучка. Хотя…
Под напряжёнными взглядами старшеньких я проплыла сквозь комнату, заставляя тени искажаться, и присела на кровать.
— И что тебе приснилось? — уточнила я.
— Это был монстр! — ответила Шуа, всхлипнув. — Монстр, ворующий детей!
Хм.
— Ты знаешь, многие монстры любят воровать детей, — отметила я. — Мне нужно нечто более специфическое, чтобы понять, как в связи с этим поступить.
— …Что?
— Опиши своего монстра, будь добра. В конечном итоге, как можно бояться — и даже не знать, чего именно? В таких вещах надо уметь разбираться. Так что давай с самого начала: что за монстр? Вдруг ты вообще кого-то из моих пауков увидела — и испугалась?
— Не-е-т, — хлюпнула Шуя. — Твои пауки добрые! И совсем не страшные!
Э…
Ну я ж говорю — дети.
Совершенно дурацкие создания.
Воплощённые ночные кошмары у неё, понимаешь ли, не страшные. Что тогда вообще страшное, интересно?.. Хотя, куда моим несчастным, скромным паучаткам до монстров вроде Вины, Тщеты Бытия, Бессмысленной Тревожности, Бюрократии или Лучших Побуждений. Никаких сравнений, тут без вариантов! Но Шуа бояться их вроде бы пока ещё рано…
— Так, ребёнок, — сказала я, — так не пойдёт. Если ты собираешься стать моим паучонком, ты должна вызубрить правила обращения с кошмарами и научиться им следовать. Как иначе ты можешь быть маленьким миньоном большого зла?
Шуа хлюпнула носом.
— Какие правила?
Я хмыкнула.
— Ну, перво-наперво, у страха нет лица. Потому ты должна в это лицо заглянуть.
— Но если у него нет лица, то как в него можно заглянуть?! Это не имеет смысла!
— Ничто не имеет смысла, что не мешает моим словам быть правдой. У страха нет лица, он примеряет другие лица. Но по сути своей Кошмар безлик, потому его облик всегда так смутен, потому в его масках всегда есть изъян. Именно потому правило взгляда самое первое. Снова: если тебя что-то пугает, смотри на это очень внимательно. Не отводи взгляда, не позволяй атмосфере неведомого ужаса поглотить тебя. Когда тебя нечто пугает, всегда честно отвечай на вопрос “Чего именно я боюсь?”.
Шуа хлопнула глазами.
Я вздохнула.
— Итак, ты можешь описать этот свой ночной кошмар?
— Ну… он жуткий!
— Это вообще ни о чём не говорит.
— У него огромные РУКИ!
Руки, моя паучья задница.
Ох уж мне эти детские страхи.
— И?..
— И всё!
— Паучонок, так не пойдёт. Ты не можешь просто начать реветь посреди ночи и будить меня, потому что “страшно” и “руки”. Это недопустимо для миньона древнего зла.
Она всхлипнула.
— Я больше не буду…
— И так тоже не пойдёт, — сказала я. — Потому что ты будешь. Ты будешь так долго, как суждено. Потому что “не быть” ты всегда успеешь. Бескрайняя тьма небытия не так страшна, как некоторым видится, Она наша колыбель и наш неизбежный финал. Но не советую говорить “я больше не буду”. Слова имеют силу, паучок. И чем больше ты будешь следовать за мной, тем больше силы будут обретать твои слова. Договорились?
— Договорились. Но…
— Мне не нужны твои обещания и заверения, что ты якобы больше не будешь. Мне нужно, чтобы ты научилась разбираться с такими проблемами раз и навсегда. Потому мы сейчас это сделаем.