Ибн Баттута
Шрифт:
Это произошло в 637 году, и, следовательно, к моменту посещения Басры Ибн Баттутой история города насчитывала около семи веков.
Город был заложен на самом краю пустыни и, разрастаясь с поразительной быстротой, отвоевывал у безжизненных песков новые и новые пространства. Роскошные особняки знати и мечети строились основательно и добротно, из обожженного кирпича, прекрасные крытые рынки, куда стекались заморские товары, успешно соперничали со знаменитыми базарами Багдада.
Основание Басры открыло новые возможности для морской торговли и дало мощный импульс развитию арабского мореплавания. Уже в VIII веке слава басрийских кораблестроителей распространилась далеко за пределами халифата. Они первыми применили в строительстве судов металлические гвозди, отказавшись от повсеместно
Начиная с IX века в арабской географической литературе встречаются упоминания о путешествиях мусульманских купцов в Китай. К тому времени в портовых китайских городах уже существуют процветающие арабские торговые фактории, а китайские джонки регулярно швартуются у причалов Ормуза, Сирафа, Басры и даже поднимаются вверх по Евфрату. В датируемом 785–805 годами руководстве по мореплаванию китаец Цзятянь дает подробные инструкции о навигации от Гуаньчжоу до Персидского залива.
На набережной Басры всегда толчея и шум. Из окна постоялого двора Ибн Баттута видит, как у деревянных свайных причалов покачиваются на высокой приливной воде изящные дау с косыми парусами, громоздкие китайские джонки, быстроходные санбуки. Вот-вот начнется отлив, и судна опустятся на несколько шибров, сравниваясь бортами с кромкой деревянных настилов. Чередование приливов и отливов, подробно описанное Ибн Баттутой, существенно не только для мореходов: приливная соленая волна из Персидского залива вкатывается в устье Шатт аль-Араб дважды в день, и вытесняемая ею более легкая пресная вода наполняет сеть оросительных каналов, подведенных к руслу реки.
Вдоль набережной тянется крытый базар, куда поступает часть заморских товаров; остальные, перегруженные на санбуки и тяжелые парусные плоскодонки балямьт, отправляются вверх по реке или перевозятся в западное подворье — Мирбад, где их тщательно упаковывают в увесистые тюки и отправляют с торговыми караванами по нахоженным верблюжьим тропам.
Как и всюду, в Басре Ибн Баттуту прежде всего интересует история. Мечети, медресе, мавзолеи, каменные надгробия, на которых замысловатой арабской вязью высечены имена великих полководцев, мыслителей, религиозных подвижников.
В соборной мечети Ибн Баттута долго стоит у стройного резного пюпитра, на котором лежит увесистый том Корана с забрызганными кровью страницами. Чуть заметные бурые пятна, по правде, мало напоминают кровь, но согласно преданию это именно тот Коран, который держал в руках третий праведный халиф Осман, когда за его спиной сверкнул нож убийцы. В шести милях от Басры, в Вади ас-Сиба, могила шейха Анаса ибн Малика, основателя маликитского толка, распространенного в странах Магриба. Ибн Баттута — маликит, и поклониться праху шейха-эпонима его святая обязанность.
«В Вади ас-Сиба, — замечает он, — можно идти лишь с большой группой людей, так как там нередко встречаются львы».
Культурная жизнь в Басре переживает кризис. А в недавнем прошлом город имел репутацию блестящего научного центра. По свидетельству средневековых историков, уже в X веке широкой известностью по всему халифату пользовалась басрийская публичная библиотека, имевшая огромный штат переписчиков-хаттатов. Тысячи студентов изучали там богословие и арабскую грамматику.
Блестящие лингвистические труды ученых знаменитой басрийской школы Халиля ибн Ахмеда и Сибавейхи снискали городу репутацию крупнейшего научного центра раннего средневековья. Первый из них, оманец по происхождению, создал метрическую теорию, которая была основой поэтического творчества арабов вплоть до середины XX века; второй, перс, прославился первым систематическим изложением арабской грамматики, не утратившей своего значения по сегодняшний день.
Углубленный интерес средневековых арабов
«Мудрость римлян, — говорили арабы, — заключается в их мозгах, мудрость индийцев — в их фантазии, греков — в их душе, а мудрость арабов — в их языке».
Имело свои причины и то, что лингвистическая школа возникла именно в Басре. Воспользуемся мнением известного языковеда В.А. Звегинцева. «В Басре, — писал он, — в средоточии бедуинов различных племен и диалектов, в прибежище различных религий и арене многочисленных чужеземных торговцев, в месте приобщения иноверцев к исламу в первую очередь должна была возникнуть потребность в организации известной системы мероприятий для обеспечения правильного произношения и интерпретации „чуда божественного красноречия“ — Корана».
Но ничто не может продолжаться вечно. И в XIV веке, когда Ибн Баттута путешествовал по некогда цветущим городам древней Вавилонии и Халдеи, арабская филология, как, впрочем, и вся классическая литературная традиция, переживала глубокий кризис. Это, разумеется, не могло ускользнуть от внимания Ибн Баттуты, много наслышанного о былой научной славе Басры.
«Я присутствовал однажды на пятничной молитве в мечети, — пишет Ибн Баттута, — и когда проповедник поднялся, чтобы произнести проповедь, он сделал много грамматических ошибок. Я удивился и сказал об этом кадию, который мне ответил: „В этом городе не осталось никого, кто хоть немного знал бы грамматику“. Это поучительный пример, над которым следует поразмыслить, — да будет славен тот, кто изменяет все вещи и направляет все людские дела! Здесь, в Басре, где грамматика возникла и развилась, где люди некогда в совершенстве владели ею, откуда вышел ее корифей (Сибавейхи. — И.Т.), чье превосходство бесспорно, проповедник не может произнести проповедь, не нарушая правил!»
«Золотой век» арабо-мусульманской мысли, сыгравшей столь значительную роль в становлении и развитии культуры европейских народов, остался далеко позади.
Тому были объективные причины, и исподволь назревавший процесс был ускорен катастрофическим для всего человечества событием, обозначившим трагический водораздел в мировой истории, — опустошительным нашествием татаро-монгольских кочевых орд.
Осмотрев Басру, Ибн Баттута собирался отправиться в Багдад, но эмир города ат-Тевризи посоветовал ему сначала посетить Горный Лур, затем Персидский Ирак и лишь после этого Ирак Арабский. Добрый совет был принят, и позднее Ибн Баттута не пожалел об этом: на его пути лежали такие всемирно известные города, как Тустер, Исфахан, Шираз.
Ибн Баттута покинул Басру в начале февраля 1826 года. Нанятые за несколько фельсов носильщики с вечера перенесли его вещи из гостиного двора «Мелик инб Динар» на борт небольшой самбуки, пришвартованной к берегу в устье одного из многочисленных каналов, пересекающих город вдоль и поперек. Вышли в путь еще затемно, и, когда в прорехах нависших над Басрой кучевых облаков заиграли золотистые блики, самбука уже полным ходом шла по фарватеру Шатт аль-Араба, рассекая острым носом зеленую, пахнувшую болотной прелью воду. По обоим берегам тянулись рощи финиковых пальм. Разложив на траве горки фиников, свежей рыбы, хлебных лепешек, у тростниковых шалашей сидели утренние торговцы.