Идеалист
Шрифт:
Удержало его сознание того, что Зойку может убить его откровение. Свой дикий поступок он захоронил в себе, как некогда вонзившийся ему в бок в одну из ночей фронта осколок. Осколок был, он до сих пор носил его в себе, но окутанный плотной известковой капсулой, он был отторгнут от всей телесной его жизни. То же стало с этой дикой ночью, она была, он знал о ней, но как тот осколок немецкой мины, он навсегда отторгнул ту ночь из своей и Зойкиной жизни.
Зойка ни о чём не расспрашивала, но верно чувствовала, что её Алёша вернулся на этот раз не такой, как всегда. И пока медленно поднимались
– Вот что, Алёша: отныне и на все оставшиеся годы один ты никуда больше не поедешь. Всё брошу. Но ездить ты будешь только со мной. Куда и когда захочешь, но только со мной!..
Из личных записей А. И. Полянина…
«Я мыслю, значит, я живу…
Так что же такое семейное счастье. Что за ними, такими тёплыми зовущими словами? И в чём оно семейное счастье? И возможно ли оно?..
Вечен, пока и безответен этот вопрос. И всё таки, должен кто-то проникнуться им?!. Велик разброс мыслей в поисках ответа. От простого, бездумного утверждения: «С милым рай и в шалаше!» до скорбного Пушкинского: «А счастья нет, но есть покой и воля.». От мужественной самоотречённости людей Рахметовского типа, утверждающих счастье, как саму возможность отдать жизнь за счастливую жизнь других, до житейски выстраданного понятия: «Счастье – это когда зарабатываешь свой хлеб любимым трудом…»
Может быть, действительно, ответ скрывается в простом будничном существовании, где счастье измеряется материальным достатком, и хотя бы относительным согласием между мужской и женской стороной?..
Но способно ли физиологическое потребительство сделать семью счастливой?
Кто-то мудро подметил: «Что в природе, то в народе.»
Не скрыт ли в самой природе ключик к пониманию человеческого счастья?
Любыми живыми тварями осуществляется в природной жизни строгий общебиологический цикл. Инстинкт продолжения рода заставляет каждое из живых существ, скажем, ту же лису, в определённое время найти себе пару из противоположного пола, соединиться с ней, вырыть нору, чтобы в сравнительной безопасности произвести потомство. Необходимость поддержания энергии жизни заставляет её выйти на поиск добычи, чтобы прокормить себя и своё потомство до самостоятельной жизнеспособности. Освобождённая от потомства лиса уходит в зиму, защитив себя теплом густого меха. С начала следующей весны снова, и в точности повторяется весь цикл биологического её существования.
Что у человека? Вырвался ли он из общего биологического цикла? Отнюдь. В самой основе его бытия проглядывается всё тот же замкнутый
Инстинкт продолжения рода соединяет мужчину и женщину в семью. Дом или квартира становится местом их обитания. Каждодневный выход на работу, дающий средства к существованию, можно сравнить с выходом зверя на охоту за добычей. Домом, дровами, печью, человек защищает себя на время зимней стужи.
Биологическое проживание семейного человека замыкается почти в том же природном цикле: забота о пропитании – постель - потомство, – всё те же необходимости, всё тот же обмен веществ между организмом и внешней средой. В этом замкнутом цикле здоровый человек получает физиологические удовольствия, обусловленные общеприродными инстинктами: от удовлетворённости физической близостью с противоположным полом до удовлетворённости потребляемой пищей, - процесс биологического проживания един и в животном и в человеческом мире.
Всё так. Почти так. Но!.. Всё сказанное – лишь одна из составных человеческого бытия, природная основа, на которой, как древо из земли, явился человек. Это лишь корни его, которые так и остались в матушке природе. Но на этих-то корнях возросла и продолжает возрастать доселе невиданная духовная крона?
Есть у человека нечто, что качественно отделило его от зверя, птицы, от всего бегающего, плавающего, порхающего животного мира. Природа сотворила мозг в голове человека, наделённого разумностью, т.е. свойством осознавать себя и окружающий мир, и на этой способности подвела его к другой, только ему присущей, способности – творить, созидать даже то, что сама природа создать не может. Да, зверь устраивает себе логово, птица вьёт гнездо. Но из года в год и зверь и птица повторяют в точности лишь то, что заложено природой в программу их жизнедеятельности. Здесь нет творчества, нет созидания прежде небывалого. Здесь лишь инстинктивное исполнение круглогодового биологического цикла.
Человек над биологической своей основой возводит энергией разума ещё и духовную надстройку, вторую свою суть. Две эти сути сращены, одна произрастает из другой. Но в этом неразделимом объятии разумная человеческая надстройка обрела возможность к самостоянию и возвышению. На этой двуединости человек сотворяет сам себя и семейную свою жизнь. Не в этой ли двуединости сокрыты ответы на безответные вопросы о человеческом, именно человеческом счастье?
Может ли человек очеловечить то, что создано самой природой?
Вот, природная данность: постоянная необходимость в пище. Без пищи не обходится ни одно живое существо. Человек – тоже. Но потреблять пищу можно по-разному. Волк зубами рвёт зайца, проглатывает его мясо с шерстью, жилами, костями. Человек не может обойти эту природную необходимость, но он очеловечивает её. Мясо он готовит на огне, ест на чистом столе, с чистой тарелки, с ножом и вилкой в руках, получая от еды не только физиологическое насыщение, но и эстетическое удовлетворение.