Идеальная девственница
Шрифт:
— Да, — прошептала Милана, зачарованно глядя в серые глаза Матвея.
— Хорошо. И ещё. Если тебе что-то не нравится, неудобно, неприятно, больно, — сразу говори. Я хочу, чтобы тебе было только хорошо, больше никак. И пожалуйста, озвучивай свои желания. Если тебе хочется чего-то, а я не делаю этого, сразу говори. Обещаешь?
— Да.
— С тобой очень приятно иметь дело, Милана.
— С тобой тоже.
Если честно, Милана и сама не ожидала от себя этих слов.
Продолжая лежать на боку, Матвей провёл ладонью по волосам Миланы,
Почувствовав отклик, Матвей придвинулся ближе и склонился к груди Миланы, касаясь то одного, то другого соска губами и языком.
С губ Миланы сорвался всхлип, она подалась к Матвею всем телом.
— Можешь даже кричать, если хочешь. Не сдерживайся. Это территория, на которой можно всё, — прошептал Матвей в ухо Миланы, а потом захватил мочку губами, лизнул ухо языком.
Милана металась в его руках, тихо всхлипывая. Постепенно её стоны становились громче. Внизу живота всё сплетались в тугой комок, требуя разрядки.
Теперь Матвей касался губами и языком шеи Миланы, её ключиц. А потом осторожно приник к губам. Сначала лёгкими прикосновениями, а уже потом с несдержанностью и страстью. Милана и сама не заметила, как обняла Матвея за сильную шею, неистово прижимаясь к нему. Когда Матвей разжал языком её зубы, и их языки встретились, Милана совсем утратила контроль над собой.
Матвей провёл ладонью по животу Миланы, по бёдрам, слегка раздвинув её ноги. А потом он осторожно коснулся пальцами самого сокровенного. Милана была полностью готова. Но Матвей не хотел всего и сразу. Девушка оказалась потрясающе хороша, натиск и спешка ни к чему. Такую девушку хотелось смаковать, пусть и в ущерб собственному удовлетворению.
Как и ожидал Матвей, хватило нескольких массирующих движений пальцами. Потом Матвей слегка надавил на клитор, и Милана, издав вопль, задрожала в его руках. Неужели это он довёл её до такого состояния? Ведь он почти ничего и не делал. Видимо, пришло время Миланы стать настоящей женщиной, но она сама этим вопросом не озадачивалась.
Милана ещё слабо стонала, но волны оргазма потихоньку стихали. Спазмы прекратились, дыхание постепенно выравнивалось.
— Матвей, я… — тихо и прерывисто начала она.
— Тссс, — Матвей легко коснулся губами её губ, осторожно убрал волосы с её влажного лба. — Спи, моя девочка.
— А ты, Матвей? Ты же не…
— Я ещё не дал тебе всё, что могу. Рано брать.
Через минуту обессиленная новыми ощущениями Милана крепко спала, прижавшись лицом к плечу Матвея. А он долго ещё лежал без сна, вспоминая то, что они пережили сегодня вдвоём. Почему-то Матвею казалось, что это не Милана стала другой, а он сам.
* * * * * * * * * * * * *
На следующее утро Милана нарочно долго тянула время, не выходя из спальни, потому что просто не могла представить, как появится перед Матвеем, как посмотрит в его глаза.
Она уже полностью привела себя в порядок, но так и не могла набраться мужества, встать с кресла и выйти к завтраку.
Видимо, Матвей всё понял, потому что пришёл за ней сам. Заглянул в лицо Миланы, оценил ситуацию, подхватил девушку на руки и унёс в кухню. Милана обнимала его за шею, уткнувшись лицом в сильное плечо.
Со стороны Матвея не последовало никаких реплик: ни насмешливых, ни осуждающих, ни вопросительных. Он просто усадил Милану за стол, и вскоре перед ней появились тарелка с рисовой кашей и бутерброды.
— Спасибо, — попыталась улыбнуться Милана.
Однако оптимизм молодости и хороший аппетит сделали своё дело: девушка начала есть и вскоре почти успокоилась.
Матвей с удовольствием смотрел на длинные каштановые волосы Миланы, которые гладил и перебирал, не в силах уснуть почти до утра, на пылающие щёки и уши.
Но главным было выражение её прекрасных светло-карих глаз. Из них полностью исчезли страх, недоверие и настороженность. Теперь там были растерянность, смущение и… ожидание. Ожидание ночи.
Матвей считал, что для любви создана только ночь. Он давно не был горячим и несдержанным юношей, готовым предаваться плотским утехам круглосуточно. Да и был ли он таковым когда-либо вообще?
В юности он горячо и страстно любил только Ольгу, но так старался сберечь до свадьбы её чистоту, сделать всё красиво и правильно, что перемудрил, обманул сам себя.
После потери Ольги, он будто с цепи сорвался. Сейчас он не помнил даже имён и лиц тех женщин, с которыми коротал ночи в тщетных попытках отвлечься и забыть своё унижение, свои потери. Тех женщин было настолько много, что он ещё тогда сбился со счёта.
Немного успокоившись, он начал усиленно работать, достигая в жизни собственных вершин, создавая своё благосостояние. Ему очень хотелось снова испытать чувство настоящей любви, начать жить заново не только телом и мозгом, но и душой, сердцем.
Однако чувство не приходило. К женщинам он теперь относился избирательно холодно, даже технично. Количество переросло в качество. Матвей часто успокаивал себя тем, что пока ты не любишь по-настоящему, ты неуязвим. Однако полного удовлетворения жизнью он по-прежнему не испытывал. Чего-то не хватало. Какой-то очень важной составляющей. Возможно, самой главной.
Три года назад он и понял, что созрел для мести Решетникову. Полностью готов. Это был тот самый случай, когда месть идеальна и является пресловутым холодным блюдом.
Особенно укрепился Матвей в своём решении, когда однажды увидел Милану. План родился и оформился в голове молниеносно, а то, что Матвей впоследствии узнал о дочери Решетникова, лишь ещё сильнее мотивировало и подстёгивало его.
Всё, вплоть до того момента, когда девчонка села с ним в машину третьего дня, разыгрывалось, как по нотам. А теперь он сам не мог понять, что с ним происходит. Порой Матвею казалось, что это не он "похитил" Милану, а она его.