Идеальная мишень
Шрифт:
— Какое дело, — не понял Дронго, — и что значит солидные люди?
— Они тебе сами все объяснят. Приедут от меня, сегодня вечером. Если тебя заинтересует — соглашайся. Итак, сегодня в семь вечера. Предварительно еще позвонят.
— Понятно. Ваши бывшие коллеги?
— Не совсем. По другому ведомству.
— Хорошо.
— И учти, они готовы оплатить все твои расходы.
— Надеюсь, — хмыкнул Дронго, — неужели они будут платить мне еще и гонорар?
— Не думаю. Но расходы оплатят. Ты ведь все равно сидишь дома и киснешь. А здесь очень интересный поворот. В общем, сам беседуй и решай.
— Договорились. — Он провел рукой по лицу и с неудовольствием отметил, что сегодня так и не успел побриться. Посмотрел на часы. — Жду их ровно в семь, — сказал он на прощание.
Все случилось именно так, как сказал Владимир Владимирович. В половине седьмого ему позвонили. Передали привет от старика и подтвердили, что через полчаса у него будет гость. Ровно в семь в квартиру позвонили. Дронго пошел открывать дверь. На пороге стоял крепкий широкоплечий человек лет пятидесяти.
Коротко остриженные волосы, массивные очки, удлиненное лицо, чуть срезанный подбородок, нос с небольшой горбинкой, умные темные глаза. Рукопожатие было достаточно сильным.
— Романенко, — представился он, — Всеволод Борисович Романенко.
— Очень приятно. — Дронго повесил пальто гостя на вешалке в прихожей, и они прошли в гостиную.
— Что-нибудь будете пить? — спросил Дронго.
— Меня предупреждали, что вы любите чай, — улыбнулся Романенко.
— В таком случае идемте на кухню, — улыбнулся в ответ хозяин, — там удобнее попить чайку.
Он обратил внимание, когда они проходили в кухню, что Романенко прихрамывает на левую ногу. Усевшись за столик, гость с интересом огляделся.
Дронго оборудовал свою квартиру не по принципу моды, а по принципу удобства.
Поэтому его жилище было своеобразной визитной карточкой вкусов самого хозяина.
Рядом с электрическим чайником стояло несколько коробок чая, большая банка кофе. Немецкие ножи покоились в изящной деревянной коробке. Разноцветные ложки и вилки, привезенные из Англии, помещались в висячей подставке. Дронго указал Романенко на стул и включил чайник, усаживаясь напротив гостя.
Романенко ему нравился. В нем ощущался крепкий стержень, внутренняя сила, основанная на чувстве уверенности в собственной правоте. У него были умные и честные глаза человека, словам которого можно доверять. В последние годы это становилось редкостью. Умные все чаще превращались в циников и проходимцев. Дронго был достаточно проницателен, чтобы отличить глаза умного прохвоста от глаз честного человека. Честный, вынужденный порой даже идти на сделку с совестью, стыдился своего поступка, в его взгляде мелькало некое сожаление от содеянного. Взгляд того, кто потерял совесть, светился только торжеством — вот, мол, как мне удалось провести всех вас, вот как я устроился в этой жизни. Романенко был из числа изрядно поредевшего племени чиновников, живущих по законам совести.
— Мне о вас много рассказывал полковник Машков из ФСБ, — начал Романенко, — он сейчас в отъезде, просил передать вам привет.
— Спасибо. Мы знакомы уже много лет. Удивительно, как Машкова терпят в ФСБ. С его взглядами и принципами он давно должен был оказаться вне этого ведомства, где стало принято подстраиваться под «хозяина».
— Профессионалы нужны везде, — заметил Романенко.
— Как и у вас, в прокуратуре, — невозмутимо сказал Дронго, наливая чай своему гостю.
— Мне говорили о вашей проницательности и склонности к подобным эффектам, — засмеялся Романенко. — Вам сказал Владимир Владимирович или вы действительно сами вычислили, что я работаю в прокуратуре?
— Это было несложно, — заметил Дронго. — После звонка Владимира Владимировича я понял, что речь пойдет о консультации по какому-то делу. А так как я могу оказывать помощь совершенно особого рода и случайных посетителей он ко мне не направит, то я мог сделать вывод: гость должен быть представителем правоохранительных органов. Если бы вы работали в ФСБ, вы бы не сказали о Машкове, предпочитая начать разговор с других персонажей. Кроме того, вы произнесли «Машков из ФСБ», то есть подсознательно вы не идентифицировали себя с организацией, где работает полковник. Для разведки вы тоже не подходите. Вам за пятьдесят, на оперативной работе в СВР вас бы не держали. Остается милиция, но я заметил, что вы шли к столу, чуть хромая. Значит, милиция тоже отпадает, там существуют довольно строгие требования, которым нужно соответствовать.
Осталась прокуратура. Вычислить несложно, как видите.
— Здорово, — рассмеялся Романенко, — как все просто и убедительно. Я действительно работаю в прокуратуре. Следователь по особо важным делам. В настоящее время возглавляю специальную группу по расследованию хищений в особо крупных размерах. Я давно хотел познакомиться с вами и очень рад, что через свои связи сумел на вас выйти.
— Спасибо. И давно вы работаете в прокуратуре?
— Почти тридцать лет. С тех пор, как закончил юридический факультет Свердловского университета.
— Так чем я могу вам помочь?
— Дело в том, что я возглавляю бригаду, которая ведет расследование уже второй год. Вы, наверно, слышали о хищениях в Минтопэнерго? Арестована целая группа сотрудников министерства, в том числе и заместитель министра.
— Кое-что слышал. Но, насколько я знаю, дело застопорилось. Газеты даже писали, что оно будет развалено.
— Это так писали газеты, — нахмурился Романенко, — они выдают желаемое кое-кем за действительное. Пока дело не развалено, но вполне возможно, что будет развалено, если мы не предпримем решительные меры. Дело в том, что многие свидетели и обвиняемые по этому делу выводят нас на чиновников, которые по своему статусу находятся на более высокой ступени власти, чем заместитель министра. Я могу говорить откровенно?
— Здесь наверняка нет магнитофонов, — очень серьезно сказал Дронго, — у меня стоят специальные дешифраторы. Запись исключена.
— По нашим данным, в деле замешаны несколько очень высокопоставленных чиновников из правительства и администрации президента. Заместитель министра Ахметов, которого мы арестовали еще в прошлом году, сначала дал кое-какие показания, но затем, под явным давлением своего адвоката, отказался от них.
Есть ряд моментов, которые мы хотели у него уточнить, но он молчит, явно надеется на покровительство своих высокопоставленных друзей.
— Они хотят развалить дело, — понял Дронго.
— Конечно. Они давят на Генерального прокурора, оказывают давление на нашу бригаду, в общем, делают все, чтобы не довести дело до суда. Наши сотрудники работают без отдыха, без отпусков уже два года… — Романенко вздохнул. — Теперь нам удалось выйти на некоего Чиряева по кличке Истребитель, который по одному из главных эпизодов связан с нашим уголовным делом. В ходе аукциона на директора нефтяной компании «ЛИК» было оказано давление, и он вынужден был уступить контрольный пакет акций каким-то сомнительным людям, к тому же предлагавшим заведомо меньшую цену. Так вот, давление оказывал уголовник Чиряев и его «братки». Мы начали поиски Чиряева, но едва объявили розыск, как его тут же арестовали в Берлине, предъявив ему смехотворные обвинения в неуплате налогов в Австрии, где у него есть недвижимость. Ясно, что Чиряева решили таким манером вывести из игры, подставив его немецкой полиции.