Идеальная мишень
Шрифт:
— Похоже, вы правы. Можно либо сломать эту игру, доставив Чиряева в Москву, либо, приняв их игру, оставить Чиряева в Берлине, позвонив кому-то развалить все дело.
— Двенадцатого мая в немецком суде будет рассмотрена наша апелляция.
Если до этого времени мы не найдем директора нефтяной компании, исчезнувшего неизвестно куда, нам не выдадут Чиряева. И тогда мы потеряем шансы на успешное завершение нашего многострадального дела. Два года работы…
— Может быть, директор уже давно общается с чертями в аду? Такой вариант вы исключаете?
— Исключаю полностью. Он сбежал из Тюмени, где находился центральный офис компании. Четыре месяца назад он еще был жив, прятался у своих родственников в Москве. Мы не успели его арестовать, он снова скрылся.
— Как его фамилия? У него осталась здесь семья?
— Труфилов. Дмитрий Викторович Труфилов. Семьи у него нет, он разведен.
Остались бывшая жена и сын. По нашим сведениям, он поддерживает с ними отношения. Есть знакомая, очень близкая, в Москве, но он у нее не появлялся — там уже несколько месяцев дежурят наши люди. В Тюмени у него есть большой дом.
В Харькове живут мать и семья сестры, но там он тоже не объявлялся. Мы проверяли.
— Он нефтяник по профессии? Где работал раньше? — Дронго поднялся, чтобы снова налить кипяток в чашки.
— В ГРУ. Он бывший офицер военной разведки, — выдавил Романенко.
Дронго резко обернулся. Поставил чайник на место.
— Вы шутите?!
— Какие могут быть шутки? Он воевал в Афганистане, был ранен, контужен.
В девяностом демобилизовался. Работал в различных местах, одно время даже сидел без работы. С девяносто шестого, перебравшись в Тюмень, руководил нефтяной компанией «ЛИК». Мы проверили и установили странную закономерность. Его рекомендовал на эту должность именно Силаков. Судя по всему, у Труфилова и Силакова были прямые связи и с Чиряевым. Что произошло между ними, никто не знает, но Чиряев сумел убедить Труфилова отказаться от контрольного пакета акций. Во время аукциона происходило нечто запредельное. Из Москвы пошла телефонограмма о запрете на проведение аукциона, но в Тюмени объявили, что телефонограммы не получали. В день аукциона туда полетел чиновник Мингосимущества, но самолету не дали посадку, объявив, что в аэропорту нелетная погода. Диспетчеры позже признались, что их вынудили отказать самолету в посадке. И наконец, во время аукциона Чиряев и Труфилов лично присутствовали в зале. Контрольный пакет за бесценок был продан другой компании. Несмотря на попытки Мингосимущества обжаловать сделку в суде, все осталось в силе.
— И кому конкретно достался контрольный пакет?
— А вы не догадываетесь? — Романенко вздохнул. — Конечно, «Роснефтегазу».
— Так, — сказал Дронго, снова протягивая руку к чайнику. — Хорошо хоть теперь мы знаем, с кем именно будем иметь дело. Очень солидные люди.
Получается, что Ахметов работал на них.
— И не только он один. Чиряев, Труфилов, Си-лаков — целая цепочка. И все замыкается на руководстве нефтяной компании. Ни для кого не секрет, что они были чрезвычайно близки с вице-премьером нашего правительства.
— Теперь ясно, откуда у них столь исчерпывающая информация обо всех ваших действиях, — заметил Дронго. — Тем более почему Чиряев в таком случае все еще жив? По всем законам он обязан был умереть еще в Москве. И Труфилова не должны были отпускать живым.
— Этого мы не понимаем, — признался Романенко, принимая чашку с горячим чаем. — Спасибо.
— И чем же я могу вам помочь? — спросил Дронго.
— Нам нужно найти Труфилова. Он должен дать показания, чтобы мы могли получить Чиряева из Берлина. Вы знаете, как сейчас в Европе относятся к запросам нашей прокуратуры. После того как в Польше не выдали Станкевича, во Франции — Собчака, мы не можем рисковать. Если двенадцатого мая немецкий суд подтвердит решение о невыдаче Чиряева, все дело может рассыпаться. Мы не сможем доказать, что группа Ахметова действовала в корыстных целях. У нас в запасе всего полтора месяца. Нам нужно найти Труфилова, — снова повторил Романенко.
— А почему вы считаете, что именно я могу вам помочь?
— Только вы, — убежденно сказал Романенко. — По нашим последним данным, Труфилову удалось выехать за пределы страны. Он сейчас где-то в Европе. Мы обязаны найти его до двенадцатого мая. Найти и вернуть в страну. Иначе мы рискуем не получить Чиряева и окончательно провалить дело.
Дронго молчал. Он уже понимал всю сложность предстоящей работы, о которой просил Романенко.
— Я говорил с Генеральным прокурором, — добавил Романенко. — Он полностью со мной солидарен. Если мы снова получим отказ, это будет пощечина не только прокуратуре, но и всей нашей правоохранительной системе. Купленные журналисты и так изгаляются над нами, доказывая, что все подстроено бригадой прокуратуры и на суде уголовное дело против Ахметова и его группы все равно лопнет. Мы обязаны доказать свою правоту. Именно поэтому я решил прибегнуть к столь нетрадиционному для прокуратуры шагу. Я получил согласие Генерального прокурора на розыск Труфилова. Мы готовы оплатить все ваши расходы. Но нужно найти и доставить его в Москву до двенадцатого мая. Иначе мы действительно проиграем.
Дронго все еще молчал.
— Речь идет не о престиже прокуратуры, — продолжал Романенко, — не о моей карьере и не об амбициях нашего Генерального прокурора. Мы должны показать всем, что наконец перешли от слов к делу. Мы обязаны продемонстрировать нашу решимость бороться с воровством и коррупцией, которые захлестнули нашу страну.
Сейчас вопрос поставлен именно так. Или мы, или они. Вы хотите нам помочь?
Дронго все еще молчал, понимая всю сложность предстоящей работы. Но с другой стороны — это и была его настоящая жизнь, то единственное, что он умеет делать.
— Каким образом вор в законе мог запугать сотрудника ГРУ, пусть даже бывшего? — вдруг спросил Дронго. — Здесь что-то не сходится.
— Нам тоже так кажется. Но никаких видимых причин мы не нашли.
Возможно, был просто сговор между ними. Возможно, были и другие серьезные мотивы. Ничего конкретного у нас пока нет. Так вы согласны?
— Да, — ответил Дронго. — Да, кажется, вы меня убедили. Для начала я должен получить полное досье на всех людей, которых вы мне назвали. И выпейте наконец свой чай, или мне придется его снова выливать.
— Я был уверен, что вы согласитесь, — с облегчением произнес Романенко.
— Меня уверяли, что вы лучший аналитик в мире, и уж наверняка в странах СНГ лучше вас никого не найти.
— Спасибо, — пробормотал Дронго, — мне остается только поверить вам и найти исчезнувшего Труфилова. Надеюсь, его не закопали где-нибудь за городом, и он действительно сумел выбраться в Европу. Нам предстоят долгие разговоры. Вы должны рассказать мне обо всем более подробно. И разумеется, ознакомить с документами вашей следственной группы.
— Конечно, — согласился Романенко, — это в наших интересах. И еще одна просьба. Я понимаю, что эти слова лишние, но обязан сказать, это было одним из условий нашего Генерального прокурора. Никто, кроме нас с вами, не должен знать о поисках Труфилова. Это единственное и обязательное условие.
— Думаю, что оно справедливо. Но учтите, мне понадобятся помощники.
Надеюсь, у вас есть на примете толковые молодые люди, один-два человека?
— Найдем, — пообещал, улыбаясь, Романенко.