Идеальная женщина
Шрифт:
Из микрофона раздался громкий смех Карлсона:
— Развлекайся, Энджи, но береги пальцы. Ястребы ужасно злобные птицы.
— Это тебе надо быть поосторожней, Карлсон, я слышала, со стороны Алеутских островов идет шторм.
— Знаю, потому и удаляюсь, не повидавшись с тобой.
— Позвони, когда вернешься.
— Разве я когда-нибудь это забывал? — Последовало недолгое молчание. — Возможно, я не смогу вернуться к двенадцатому.
— Ничего страшного. — Энджел казалась неестественно спокойной.
— Ты уверена?
— Здесь
— Прибереги для меня свои теплые объятия, Ангельские Глазки.
Маленькое помещение рубки наполнил далекий треск статического электричества.
Неожиданно Энджел почувствовала себя очень одинокой. Старое прозвище вызвало к жизни слишком много мучительных воспоминаний. Карлсон был ей так же близок, как Дерри, но его голос к тому же еще напоминал ей о любви, смерти и потере. О Гранте.
И все-таки Энджел нуждалась в Карлсоне. Его дружеское участие служило как бы мостиком между прошлым и настоящим.
— Я так понял, это был лососевый шаман, — холодно заметил Хок. Его раздражала игра Энджел, задумавшей кокетничать со своим поклонником в его присутствии.
— Лососевый шаман? А… — Энджел едва заметно улыбнулась. — Да, это был Карлсон. Ты слышал сообщение?
Рот Хока искривился в циничной усмешке.
— Я его отлично слышал.
«Пожалуй, это единственное, что мне не нравится в нынешней охоте, — думал Хок. — Если Энджел намерена натравить одного поклонника на другого, то вскоре она поймет, что допустила большую ошибку. Я предпочитаю охотиться в одиночку».
Хок отвернулся:
— Отвези меня обратно в Игл-Хед. Мне надо сделать несколько телефонных звонков.
Глава 9
Это был первый, но не последний раз, когда деловые обязательства Хока прерывали путешествие по острову. Хоку трижды пришлось возвращаться в Ванкувер, чтобы подписать там какие-то бумаги и встретиться с адвокатами.
Живя в доме с Дерри и Энджел, он часами висел на телефоне. В последующие десять дней Энджел удалось только два раза свозить его на рыбалку, и каждый раз из-за деловых переговоров им приходилось пропускать прилив.
Не то чтобы это имело значение. Нерест лосося еще не начался, и даже коммерческие рыбаки привозили всего по нескольку рыбешек.
В конце концов Энджел договорилась с Хоком провести более длительную экскурсию по бухточкам и вдоль прибрежных скал и показать ему, как ловят лосося на блесну. Она не слишком любила такой способ ловли, поскольку используемые при этом жесткие удилища скрывали энергию и вибрацию рыбы, но ничего не поделаешь: ловля на блесну стала расплатой за то, что они пропустили время, когда меняющееся притяжение Луны заставляет лосося держаться поближе к поверхности.
Энджел твердо решила, что больше не допустит такого пренебрежения правилами ловли. Рыбаки уже поговаривали о приближении нереста лосося.
Если рыба поведет себя так, как это было в прошлые годы, то одна из любимых бухточек Энджел станет приютом для огромных косяков рыб на их пути в бесчисленные речушки, прорезающие горные массивы острова.
Потребуется шесть часов, чтобы добраться на катере в Нидл-Бей, но Хок наконец согласился выделить пять дней на это путешествие.
Чтобы высвободить это время, он работал не покладая рук, так что последние три дня Энджел виделась с ним крайне редко.
Впрочем, она тоже была занята. Ей доставили и установили старую печь для обжига, которую она купила в Сиэтле. Вместе с печью пришел огромный ящик, полный тщательно упакованных кусочков стекла, который прислал знакомый владелец художественной галереи в Сиэтле. На крышке ящика было написано:
«Невероятные цены. Разорилась стеклоплавильная фабрика. Более крупные куски отосланы в твою студию в Сиэтле».
Нанятые рабочие установили печь в северной части дома. Под любопытным взглядом Дерри Энджел начала распаковывать ящик. Дерри устроился в кресле, приготовившись смотреть, что она будет делать с яркими и невероятно острыми кусочками стекла.
— Ты уверена, что тебе не нужна помощь? — лениво поинтересовался Дерри.
Энджел улыбнулась ему и вернулась к работе.
— Да ты побьешь мне все содержимое ящика.
— Ты же все равно будешь дробить их на мелкие фрагменты, — насмешливо заметил Дерри.
— В отличие от тебя я разбиваю их художественно осмысленно.
Крышка отлетела в сторону. Энджел отложила гвоздодер и натянула замшевые перчатки — края стекла были остры, как бритва.
— Осторожно, — предупредил ее Дерри.
Энджел бросила на него выразительный взгляд. Дерри улыбнулся и пожал плечами.
Никто из них не заметил, что в дверях студии появился Хок, которого привлек скрежет металла.
— Это смертельно опасная штука, — продолжал Дерри, поглядывая на ящик.
— Да, если ты неосторожен.
— А кто бинтовал тебе руку в прошлый раз, когда ты порезалась? — сухо поинтересовался Дерри.
— Я сама и бинтовала, — ответила Энджел, не поднимая головы от стекла. — Ты тогда развлекался с друзьями в Ванкувере.
— Клевета!
— Истинная правда.
Энджел отложила в сторону упаковочную бумагу и восхищенно вскрикнула:
— Джесс нашел для меня великолепный материал!
Она начала осторожно раскладывать самые крупные куски стекла по гнездам на полках, которые тянулись вдоль одной из стен мастерской.
Большую часть присланного материала составляли фрагменты так называемой холявы — цилиндрических заготовок листового стекла, ценимых Энджел за их несовершенство. Кусочки различались по цвету, структуре, толщине, и она использовала их, чтобы придать глубину и объемность своим работам.