Идеальная жизнь
Шрифт:
— Передайте тем, кто приедет за ней, что ночью ее нельзя оставлять без присмотра. Необходимо будить ее каждые несколько часов, чтобы проверить уровень ее адекватности, спрашивать, кто она, как себя чувствует и тому подобные вещи.
— Подождите, — сказала Джейн. — А когда я вспомню, кто я?
Врач впервые за время, что находился рядом с ней, улыбнулся.
— Этого я сказать не могу. Может быть, потребуются часы. Возможно, недели. Но я уверен, в городе вас будет ждать муж. — Он опустил ручку в карман
Врач распахнул дверь смотровой и вышел, полы белого халата полетели за ним.
— Муж? — переспросила Джейн и уставилась на свою левую руку, на которой в флуоресцентном свете на простом колечке поблескивали бриллианты. Потом подняла глаза на Уилла. — Как я могла об этом забыть?
Уилл пожал плечами. Он и сам не заметил кольца.
— Неужели ты его не помнишь?
Джейн закрыла глаза и попыталась представить себе какое-то лицо, жест, голос. Покачала головой.
— Я не чувствую, что замужем.
Уилл засмеялся.
— Что ж, половина жен в Америке, наверное, убить готовы, чтобы получить такой удар и забыть своих мужей. — Он подошел к двери и придержал ее. — Идем.
Весь путь до стоянки он чувствовал, как она идет на шаг позади. Когда они дошли до грузовичка, он сперва открыл дверцу Джейн и помог ей сесть в машину. Завел машину, пристегнулся ремнем безопасности и только потом сказал:
— Послушай, если тебя ищет муж, заявление о пропаже у него примут не раньше чем через двадцать четыре часа. Если хочешь, мы можем прямо сейчас поехать в участок. Или отправимся туда завтра с утра.
Она изумленно посмотрела на него.
— Почему ты не хочешь меня туда везти?
— Ты о чем?
— Ты увиливаешь от ответа. Я слышу это нежелание в твоем голосе.
— В таком случае ты слушаешь не слишком внимательно. — У него заиграли желваки. — Сама решай.
Она не сводила глаз с его точеного профиля, не понимая, что такого сказала. Почему он злится? По крайней мере, в данный момент он был ее единственным другом.
— Возможно, если я отдохну, — осторожно ответила она, — то, когда проснусь, все вспомню. Может быть, с утра все будет по-другому.
Уилл повернулся, уловив в ее голосе дрожь и надежду, которую она ему давала. Эта женщина, о которой он ничего не знал, женщина, которая ничего не знала о нем, отдавала себя в его руки. Такого подарка он еще никогда не получал.
— Может быть, — согласился он.
Когда они добрались до дома в Резеде, Джейн уже спала. Уилл отнес ее в спальню, уложил на голый матрас и укрыл единственным одеялом, которое успел достать. Снял с нее туфли, но на дальнейшее не решился. Она была чужой женой.
В муниципальном колледже Оглала на одном из уроков по культурологии, которые Уилл вынужден был посещать, чтобы получить диплом, он узнал о наказании, которое сиу назначали женам-изменницам в конце девятнадцатого — начале двадцатого века. Наказание его просто шокировало: если жена убегала с другим мужчиной, муж имел право отрезать ей кончик носа — заклеймить на всю жизнь. Уиллу показалось, что это противоречит всему, что он знал о народе сиу. В конце концов, они не признавали права на землю, они щедро раздавали деньги, еду, одежду друзьям, даже если сами оставались голыми и босыми. Тем не менее они считали мужа хозяином, а жену — его собственностью.
Он смотрел на спящую Джейн. В какой-то степени он ей завидовал. Ей так легко удалось забыть свое прошлое, в то время как Уиллу пришлось попотеть, чтобы выбросить из головы собственную историю.
Он коснулся воротника Джейн, на котором запеклась кровь. Он принесет холодной воды и замоет ее. Он убрал волосы с ее лица, вгляделся в ее черты. Обыкновенные каштановые волосы, маленький нос, упрямый подбородок. Веснушки. Это не сексуальная блондинка из его юношеских грез, но довольно симпатичная. Наверное, кто-то сошел с ума, когда обнаружил, что она пропала.
Он отнял ладонь от ее шеи, собираясь пойти за тряпкой, но замер, когда ее рука, до этого лежавшая вдоль тела, взметнулась вверх и пальцы с молниеносной быстротой обхватили его запястье. «Господи, — подумал он, — рефлексы, как у кугуара!» Она открыла глаза и принялась с безумным видом оглядываться по сторонам, как будто оказалась в ловушке.
— Тихо, тихо, — успокоил ее Уилл, осторожно высвобождая руку.
Джейн отпустила его и нахмурилась, как будто сомневаясь, что могла его схватить.
— Ты кто? — спросила она.
Уилл подошел к двери и погасил свет. Отвернулся, чтобы она не видела его лица.
— Ты не захочешь этого знать, — ответил он.
Первые детские воспоминания Уилла были о том, как из тюрьмы под залог освобождали отца.
Ему было всего три года, но он помнил, как мама стояла перед шерифом. Она была высокая, гордая и даже в приглушенном свете выглядела очень и очень бледной.
— Произошла ошибка, — заявила она. — Мистер Быстрый Конь один из моих подчиненных.
Уилл не понимал, почему мама сказала, что папа работает у нее, когда прекрасно знала, что он работает на ранчо у мистера Лундта. Он не понимал значение слова «нападение» и думал, что бить можно только рождественские игрушки. Шериф, мужчина с нездоровым румянцем на лице, пристально посмотрел на Уилла и сплюнул ему под ноги.
— Никакой ошибки, мадам, — ответил шериф. — Вы же знаете этих проклятых индейцев.
У мамы вытянулось лицо. Она достала бумажник, чтобы заплатить за отца залог.