Идеальная жизнь
Шрифт:
Его гнев тут же остыл. Он стоял не двигаясь, ожидая, пока прояснится в голове. И молчал.
Джейн опустила руки и медленно поднялась, но в глаза Уиллу она не смотрела.
— Я думала, что помогаю тебе, — призналась она. — Хотела поблагодарить за все, что ты сделал, и мне показалось, что это лучший способ. — Она обвела взглядом стену, где небольшой кожаный мешочек соседствовал с изображением сцены на охоте. — Всегда можно перевесить, если тебе не нравится, как я это сделала.
—
Он схватил пустой картонный ящик и принялся сбрасывать в него вещи.
Джейн опустилась рядом с ящиком на колени, пытаясь разложить хрупкие предметы так, чтобы они не помялись и не разбились. Ей приходилось делать это осторожно, чтобы опять не наделать глупостей. Она провела пальцами по перьям на маленьком кожаном мешочке.
— Что это?
Уилл едва взглянул на предмет у нее в руках.
— Лекарственный узелок, — ответил он.
— А в нем что?
Уилл пожал печами.
— Единственными, кто это знал, были мой прапрадед и его шаман, но оба уже давно умерли.
— Красивый, — сказала Джейн.
— Бесполезный! — отрезал Уилл. — Узелок должен уберечь от беды, а моего прапрадеда поднял на рога буйвол. — Он повернулся и заметил, как Джейн нежно поглаживает мешочек. Его лицо смягчилось, когда женщина подняла на него взгляд. — Прости, — извинился он. — Я не должен был на тебя кричать. Я просто не хочу, чтобы эти вещи висели там, где я буду постоянно на них натыкаться.
— Я думала, ты хочешь, чтобы они напоминали тебе о родине, — сказала Джейн.
Уилл опустился на пол.
— Именно от этого я и сбежал, — признался он. Вздохнул, взъерошил волосы и решил сменить тему разговора. — Как ты себя чувствуешь?
Она замерла, глядя на него и только сейчас заметив, что на нем голубая форменная рубашка и нашивка на рукаве «Полицейское управление Лос-Анджелеса».
— Ты в форме? — изумилась она.
Он усмехнулся.
— А ты ожидала увидеть ирокез?
Она встала и протянула Уиллу руку, помогая ему подняться.
— Я еще помню, как готовить, — сообщила она. — Хочешь пообедать?
Она поджарила курицу, отварила бобы и запекла картофель. Уилл поставил блюдо на пол в центре гостиной и положил каждому на тарелку по куску грудинки. Потом рассказал, как прошел его первый рабочий день, а она — как заблудилась, когда шла на рынок. В окна струился солнечный свет, Джейн с Уиллом отбрасывали причудливые тени, и даже молчание не было мучительным.
Уилл ел мясо и обсасывал кости, когда неожиданно почувствовал, как рука Джейн легла на его руку.
— А давай разломаем, — предложила она, и он понял, что держит куриную дужку.
Он потянул к себе, она к себе, белая косточка заскользила у них между пальцами, и в итоге у него оказалась б'oльшая часть. Разочарованная Джейн откинулась на ящик.
— А что ты загадал?
Он загадал, чтобы к ней вернулась память, но промолчал об этом.
— Если скажу, не сбудется, — удивляясь самому себе, ответил он и улыбнулся Джейн. — Так говорила моя мама. Честно говоря, она была последней, с кем я гадал на дужке.
Джейн обхватила руками колени.
— Она живет в Южной Дакоте?
Он едва расслышал ее вопрос, потому что думал о плавном изгибе маминого подбородка, о ее блестящих волосах медного цвета. Он представил, как их руки держатся за раздвоенную дужку, и задумался над тем, исполнилось ли хоть одно ее желание.
— Мама умерла, когда мне было девять лет. Разбилась с папой на машине.
— Какой ужас! — вздохнула Джейн, и Уилл удивился боли в ее голосе, ведь она совершенно чужой ему человек.
— Она была белая, — услышал он собственный голос. — После аварии я жил с родителями отца в резервации.
И он стал рассказывать, а Джейн потянулась к блюду, собрала косточки, положила их к себе на тарелку и принялась перебирать, похоже, сама не понимая, что делает. Потом подняла голову и улыбнулась.
— Продолжай. А как они встретились?
Уилл уже много раз рассказывал эту историю, потому что она очаровывала женские сердца, а очарованные женщины оказывались в его постели.
— Мама работала учительницей в Пайн-Ридж, и папа увидел ее, когда ездил за кормами для хозяина, на ранчо которого работал. И поскольку она была белой, а он — индейцем лакота, папа не понимал, как может ей понравиться, и еще меньше понимал, что будет дальше. — Как зачарованный, он наблюдал за тем, как руки Джейн скрепляют сухожилиями одну кость с другой. — Как бы там ни было, они пару раз сходили куда-то вместе, но потом наступили летние каникулы и мама решила, что события развиваются слишком быстро, поэтому собралась и уехала, не сказав ему ни слова.
Джейн аккуратно разложила пять косточек у края тарелки.
— Я слушаю, слушаю, — сказала она.
— Ну, это может прозвучать глупо, но папа уверял, что влез на забор и его озарило. Поэтому он прямо посреди дня вскочил на чужую лошадь и поскакал на северо-запад, понятия не имея, куда направляется.
Джейн взглянула на Уилла, и руки ее замерли.
— Он нашел ее?
Уилл кивнул.
— В пятидесяти пяти километрах, в какой-то закусочной, где она ждала подругу, чтобы та повезла ее домой в Сиэтл. Отец усадил ее впереди себя на лошадь, и они завернулись в один потник.