Идеальная жизнь
Шрифт:
— Отпустите его! — прошипела она.
Шериф развернулся и пошел по коридору. Уилл смотрел, как он становится все меньше и меньше, и пистолет на его бедре поблескивал каждый раз, когда шериф проходил мимо окна.
Мама присела на корточки перед Уиллом.
— Не верь ни одному слову! — велела она. — Твой отец хотел помочь.
Годы спустя он узнал, что Захария Быстрый Конь оказался в баре, когда произошел инцидент. К одной из женщин привязались двое белых батраков, а когда отец за нее вступился, завязалась драка. Женщина убежала, поэтому, когда на место прибыла полиция, слово Зака оказалось против слова
Они почти на полквартала отошли от участка, прежде чем отец снял его с шеи и крепко обнял жену.
— Боже, Энн, — выдохнул он ей в волосы, — мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти!
Уилл потянул за край отцовской клетчатой рубахи.
— Па, а что ты сделал?
Зак взял Уилла за руку, и они пошли по улице.
— Просто родился, — ответил он.
Она не могла не заметить записку, которую оставил Уилл, — она лежала на крышке унитаза вместе со свежим полотенцем, пастой, двадцатидолларовой банкнотой и ключом. «Джейн, — написал Уилл, — я ушел на работу. Я разузнаю о твоем муже и позвоню позже, когда что-нибудь прояснится. В холодильнике хоть шаром покати, поэтому, если проголодаешься, сходи на рынок (в трех кварталах на восток). Надеюсь, что тебе лучше. Уилл».
Она пальцем почистила зубы и перечитала записку. Он не посоветовал, что ей делать, если, проснувшись, она вспомнит свое имя и адрес. Хотя какое это имело значение, если она все равно ничего не помнила? По крайней мере, ей повезло: шансы повстречать на бульваре Сансет наркомана или сутенера были намного выше, чем жителя пригорода, который мог оставить совершенно незнакомому человеку ключ от своего дома и двадцать долларов, не задавая никаких вопросов и не требуя ничего взамен.
Глаза ее заблестели. Она могла бы отблагодарить своего спасителя, прибравшись у него. Возможно, ее вкусы и не совпадают со вкусами хозяина — по правде говоря, она понятия не имела, какой у нее вкус, — но, несомненно, вернуться домой и обнаружить кастрюли и сковородки в кухонных шкафах, а полотенца в бельевых ящиках было бы приятно.
Джейн с энтузиазмом принялась наводить в доме Уилла порядок. Разложила все по шкафчикам и полочкам в кухне, ванной и чуланчике, но, пока не добралась до гостиной, проявить свой талант декоратора ей так и не пришлось. А здесь в двух ящиках лежала индейская одежда и утварь, аккуратно упакованная в газеты. Она увидела красивые, украшенные перьями мокасины и длинную выделанную шкуру, на которой была изображена сцена на охоте. В ящиках лежали и замысловатое стеганое одеяло, и веер из перьев, и круглый, украшенный бисером медальон. На дне ящика оказался небольшой кожаный мешочек, расшитый бисером и украшенный яркими перьями. На мешочке была изображена бегущая лошадь. Мешочек был крепко завязан бечевкой из сухожилий, и Джейн, как ни пыталась, не смогла его развязать, чтобы посмотреть, что же там лежит.
Большинство предметов были ей незнакомы. Она очень бережно брала их в руки и, казалось, начинала лучше понимать Уилла. Потом оглядела голые стены и подумала: «Если бы я оказалась в чужом городе, то хотела бы, чтобы что-то напоминало мне о доме».
Никто не обращался с заявлением о пропавшей женщине. Уилл провел целый день, знакомясь с капитаном и остальными служащими управления, получил значок и задание. Когда он расписывался за пистолет, полицейский, заполнявший формуляр, спросил, может, ему лучше выдать томагавк, а его новый напарник тут же с большим удовольствием нарек его Бешеным Конем. Но с таким отношением он сталкивался и раньше. Офицера, который подбил ему глаз, он так и не встретил: Беверли-Хиллз самостоятельная административная единица. Когда хихикающие секретарши поинтересовались происхождением его синяка, Уилл пожал плечами и ответил, что кто-то попался ему на пути.
Только к четырем часам он собрался с духом и постучал в дверь кабинета нового капитана, чтобы рассказать ему о Джейн.
— Входи. — Уоткинс жестом пригласил его войти. — Уже подключился к работе?
Уилл покачал головой.
— Здесь все по-другому.
Уоткинс ухмыльнулся.
— Только не в сравнении с Южной Дакотой, — ответил капитан. — Пара нарушений со знаменитостями за рулем, задержание за хранение наркотиков — и почувствуешь себя в своей тарелке.
Уилл заерзал на стуле.
— Я хотел поговорить с вами о пропавшем человеке, — сказал он. — На самом деле я хочу знать, не…
Он запнулся и потер ладонями колени, чтобы собраться с духом. Невозможно подобрать правильные слова, чтобы рассказать о том, что он уклонился от установленной процедуры; Джейн уже давно должна была быть доставлена в участок и сфотографирована.
— Вчера вечером я нашел женщину, которая ничего не помнит. Мы поехали в больницу, но, поскольку было уже поздно, я не отвез ее сразу в участок. — Уилл поднял глаза на капитана. — Вам что-нибудь об этом известно?
Начальник покачал головой.
— Поскольку ты вчера был не на дежурстве, — медленно ответил он, — я не стану накладывать на тебя взыскание. Но ее необходимо привезти для допроса. — Уоткинс посмотрел Уиллу в глаза, и тот понял, что, несмотря на заверения капитана, этот проступок ему с рук не сойдет. — Возможно, она потеряла память в результате преступления. — Уоткинс не сводил с Уилла пристального взгляда. — Я надеюсь, ты знаешь, где она сейчас находится. Советую как можно скорее доставить ее в участок, — закончил он.
Уилл кивнул и направился к двери.
— И еще, офицер, — окликнул его Уоткинс, — с этой секунды ты играешь только по правилам.
Весь путь к Резеде Уилл пытался растянуть воротник форменной рубашки. Эта проклятая рубашка просто душила его. Он и недели в ней не протянет. Он повернул за угол своего квартала, гадая, вспомнила ли Джейн, как ее зовут. А сидит ли она вообще у него дома?
Она встретила его у порога в одной из его хороших белых сорочек, которую завязала узлом на талии, и в его шортах для пробежки.
— Меня кто-нибудь искал? — спросила она.
Уилл покачал головой, переступил порог своего жилища и замер как вкопанный, глядя на аккуратно сложенные пустые ящики и свидетельства его происхождения, развешенные по стенам на всеобщее обозрение.
Его так неожиданно обуял гнев, что он забыл скрыть свою ярость.
— Кто, черт побери, дал тебе право рыться в моих вещах? — заорал он, топча ногами ковер, лежащий посреди гостиной.
Он обернулся и смерил Джейн сердитым взглядом, но увидел, что она вжалась в стену и закрыла голову руками, как будто готовясь к удару.