Идеальная жизнь
Шрифт:
В бизнесе мы бы сказали, что они «захватили» рынок, получили конкурентное преимущество и для нас потом будет сложно избавиться от них.
– Остальные европейские государства находятся в такой же ситуации? Как, например, это выглядит в Голландии? – спрашивает Ричард.
Джон морщит лицо и прищуривает глаза.
– Голландия – именно такое государство, которое справляется со своей пропагандой. «Слегка» иерархическое общество, которое предоставляет минимальную свободу, а взамен предлагает своим «овечкам» высокий жизненный стандарт. Нет, Голландия – это зашнурованная по горло демократия. Это я говорю на
– Почему это творится? В конце концов, коммунизм уже пал и каждый может делать то, что хочет!
– Сущность проблемы лежит намного глубже. Известно, что, когда обезьянья группа отвергала одного своего члена, он погибал. Человеку нельзя быть в изоляции, страх одиночества по-прежнему жив в нас. Люди приспосабливаются к конформизму, чтобы не быть исключенными. На самом деле большинство из них даже не осознает этого. Им кажется, что они сами выбрали правильную партию, школу, машину, свитер, футбольную команду.
– Смогу ли я с этим что-нибудь сделать? Имеет ли смысл сопротивляться, если вы говорите, что везде одно и то же?
– Да, вы сможете – достаточно не поддаваться пропаганде – никакой! Не навязывать себе чужое мнение – ни от соседа, ни по телевизору. Надо думать, и лучше всего в уединении. Примерно пять процентов популяции руководствуется собственным мнением, несмотря на последствия. Двадцать процентов населения способно иметь собственное суждение и до какой-то степени самостоятельно принимать решения. Шестьдесят процентов людей принимает предложенные им «правды», одобряет их и ведет себя соответственно. От вас зависит, к какой группе вы хотите относиться.
– Как возможно, что такое количество людей позволяет манипулировать собой подобным образом?
– Прошло всего 3350 лет с момента, как Моисей вывел еврейских рабов из Израиля, и 200 лет, как Австро-Венгрия отменила крепостное право. Многие предпочитают рабство ответственности за себя и свою жизнь.
– А если создать новую политическую партию, которая станет независимой, некоррумпированной, объединит личности и постепенно пробьется? – Ричард не сдается, ему не нравятся рассуждения Джона.
– Да, это вы можете.
– Почему вы смеетесь? Вы думаете, что я это не смогу сделать?
– Ричард, у вас королевское имя, я не сомневаюсь, что вы сможете все что угодно. Однако если в вашем распоряжении не будет чего-то сильного, что выдержит испытание временем, ваш успех будет кратковременным. Каждое следующее поколение что-нибудь да изменяет, некоторые идут с добрыми намерениями в политику, чтобы на нее повлиять, как они говорят, «изнутри». К сожалению, в тридцатилетнем возрасте редко кому удается твердо отстаивать свои ценности и идеи. Думаю, для общества вы будете более полезны как индивидуум. Дни партийной демократии уже сочтены.
– Как отдельная личность, я ничего не смогу.
Джон неодобрительно качает головой:
– Как раз наоборот! Только личности приносят большие перемены. Они генерируют
Стать индивидуальностью сможет только тот, кто владеет сильными аргументами, которые он продуцирует с помощью своего личного подхода, опыта, знаний и ценностей.
– Может быть, я тоже принадлежу к группе «60», – заметил Ричард.
– Это мы скоро узнаем, но теперь вы запомните одно: для сохранения собственной независимости вам нельзя заигрывать с социальным государством ни сегодня, ни в будущем – никогда.
Как раз этого государство и ждет – как только вы протянете руку и воспользуетесь его выгодами, в тот самый момент вы пойманы. Никогда не будете чувствовать себя свободным, не сможете откровенно выражаться – всегда найдется кто-нибудь, кто вспомнит о вашем злоупотреблении. Ко всему, что государство нам предлагает как бы бесплатно, надо относиться осторожно. Школы, больницы, дотации, субсидии – все это вызывает зависимость, мы воспринимаем это как самой собой разумеющееся и одновременно с этим не возмущаемся низким качеством оказываемых услуг.
Народ стремится к обеспеченности, в свои пятьдесят люди с нетерпением ждут выхода на пенсию, радуются, что будут брать деньги в виде пенсии у государства и у них появится свободное время для своих хобби. Какая ерунда! Разве это нормально – с нетерпением ждать старости? Большинство людей, которые выходят на пенсию и перестают работать, проживают в среднем около семи лет.
– Как же так? – Ричард недоверчиво качает головой.
– Наш организм воспринимает это как конец – миссия уже выполнена. И зачем тогда надо держать себя в движении? К сожалению, осы в этом правы.
– Но почему я должен быть настолько глуп и не воспользоваться тем, что сделано другими людьми?
– Пользоваться – да, но не злоупотреблять. У вас есть право в критических ситуациях обратиться к государству и ожидать помощи. Если вы не преодолеете первую степень свободы, у вас не будет шансов освободиться – будете ждать, когда о вас позаботится государство, наднациональная компания, учреждение, которое вас беззастенчиво выбросит в момент, когда вы этого совсем не ожидаете.
– Значит, если я хочу быть свободным, мне нельзя заниматься карьерой и довериться социальному предложению? – Ричард пытается озвучить две основные идеи, запечатленные в памяти.
– Это первые две степени свободы. Когда мы встретимся завтра, мы добавим еще третью – самую трудную. – Джон вынимает деньги, кладет их на стол и встает.
– Вы уходите? – восклицает удивленно Ричард.
– Да, я думаю, что вы от ваших «ос» получили достаточный урок. До свиданья, завтра в Au Caf'e в Братиславе. Вы когда-нибудь были там?
– Братислава. Гм, не в Словакии ли это?
Глава III
Страх – это острый инструмент, с которым мы учимся работать.