Идеальное отражение
Шрифт:
В прямой бой с чугунками я вступаю редко, а на то, чтобы отбиться от жадных товарищей по несчастью, хватит и этой «машинки».
— Так, очень хорошо, отвались мой хвост, — сказал я, разглядывая извлечённый из нутра чугунка «аккумулятор» — тяжёлый и чёрный глянцевый куб размером с кулак. — Пригодится.
Добыча с лихвой перекрыла потраченные на «крабочерепаху» патроны, но я продолжил копаться в железных внутренностях — не из жадности, скорее просто из любопытства. Ничего полезного больше не нашёл, зато стал обладателем серебристой таблички, на которой было выгравировано «ВКС России, НИИ «Космаш», изделие ПРУ-3У, 2051 г.».
Теперь всё ясно — передо мной бывшая собственность одного из исследовательских центров космических войск, какой-нибудь опытный образец техники для изучения других планет, после Катастрофы, по примеру детища Франкенштейна, удравший от своих создателей.
Наверняка такая хреновина существовала в одном экземпляре, и именно поэтому я с ней никогда не сталкивался.
— Оставлю на память, — решил я, после чего запихал добычу в рюкзак, а его вскинул на плечи.
Без боевого костюма с сервоусилителями я бы вряд ли поднял такой вес.
Теперь можно продолжить путь — дальше на северо-запад, в ту сторону, где когда-то располагалось селение Выгребная Слобода. Там я избавлюсь от добычи, закуплюсь всем необходимым и несколько дней смогу побездельничать.
Оставив позади место схватки, я запустил главный имплант на самодиагностику и диагностику прочих вживлённых в моё тело штуковин — неясно, почему я не сумел заметить чугунка издалека. Конечно, можно предположить, что тот обладал хитрыми маскирующими способностями, но есть и вероятность того, что сбой произошёл с моими «локаторами».
А без них я как без рук, или, точнее, как без глаз.
Снег вместе с привычным для этих мест пепельным туманом ограничивал видимость, поэтому я шагал без особой спешки, огибая все места, где можно наткнуться на засаду.
Прошёл парой километров восточнее котловины на месте бывшего Грубчанского озера, над которой всё время стоит зеленоватое зарево. Оставил позади заросшее автонами урочище Пекло и спустился в овраг, на дне которого блестела лужа жидкого металла.
Именно этот момент выбрал главный имплант, дабы сообщить, что диагностика закончена. Судя по её результатам, всё оказалось в порядке, но сомнений моих это не развеяло.
Ладно, дойдём до Обочины, там разберёмся.
Безмятежная «прогулка» по Старой Зоне закончилась ещё через пару километров.
Я пересёк один из многочисленных каналов, сохранившихся с тех времён, когда в этих местах росли не автоны, а обычные деревья и кусты. Только выбрался на открытое место, как в башке пиликнуло — подал сигнал «вмонтированный» в неё сонар. Мгновением позже ожил датчик движения, показавший, что с северо-востока приближаются три объекта.
Из-за снегопада и тумана я видеть их не мог, хотя расстояние было небольшим.
Вот сейчас и узнаем, взглючили мои импланты, или тот чугунок и вправду был особенным.
— Ох, жизнь наша тяжкая, — буркнул я, оглядываясь в поисках укрытия.
Таковое нашлось быстро — глубокая канава на самом краю сплетения металлокустарников. Я сбросил рюкзак, сам шлёпнулся рядом с ним и на всякий случай приготовился к бою.
Честно скажу, парень я не очень воинственный и сражаюсь только по необходимости. Если меня не трогать, не мешать мне делать мою работу, то я, скорее всего, рыпаться не стану.
Но уж если кто наезжает, то сам виноват…
Я включил имплантированные в глаза тепловизоры, и мир вокруг изменился, стал из бело-серого зеленовато-синим. И на северо-востоке обозначились три подсвеченные жёлтым человекообразные фигуры с армганами вместо предплечий.
Группа кочующих ЭРЗ — эволюционировавших роботов зоны, или просто ботов.
Для одиночного сталкера без тяжёлого оружия, типа меня — серьёзный противник.
— Жаль, что я не метаморф, а то бы прикинулся пьяным скоргом, — прошептал я, вытаскивая из кармана разгрузки плазменную гранату — если бросить точно, за глаза хватит, чтобы расправиться с этой троицей.
Да, я не метаморф, я проводник, а это значит, что в моём теле, помимо общеупотребительных имплантов, без коих в Пятизонье не выжить, имеется некоторое количество специальных. Тот же сонар, тепловизоры, датчик движения, несколько локаторов разного типа — то, что позволяет обнаруживать ловушки, биологическую угрозу и всякую механическую нежить.
И всё это оплавлено за время многочисленных проходов через тоннели.
«Жжёным» сталкером мне никогда не стать и даже близко не приблизиться к уровню их способностей, но всё же я кое-чего стою. Об этом говорит хотя бы то, что я вот уже три года топчу пространство зон отторжения, и до сих пор жив и цел.
Боты приблизились, стали видны обычным зрением — механически движущиеся фигуры цвета хаки, с подпалинами и вмятинами на матовой броне, глаза в похожих на вёдра башках пылают алым. Красавцы, нечего сказать, но я дорого дал бы за то, чтобы эти красавцы меня не заметили и потопали дальше, куда-нибудь в сторону Никольского болота.
Но удача сегодня, похоже, решила повернуться ко мне задом.
Первый из ЭРЗ остановился, когда между мной и ними было метров семьдесят. Мигом позже замерли двое других, и все трое повернули голову в мою сторону. Я затаил дыхание, щекой прижался к «Шторму», а левой рукой сцапал гранату.
Обрушившийся сверху рокот заставил меня вздрогнуть, из облаков выпала стремительная тень.
— Вот лахудра! — гаркнул я.
Два соосных винта взбили метель, точно миксер — сливки. Покрытая металлическими наростами «вертушка» ринулась к земле, мелькнуло брюхо в каких-то заплатах, хвост, украшенный заострённым крюком. С подвески на искорёженном тёмном крыле сорвалась ракета.
Я успел увидеть, как двое ботов вскинули армганы, а затем скатился в канаву и вжался лицом в холодную землю.