Идеальность
Шрифт:
— Не похороненное дитя! — нервно хихикнула Лиза. — Я уже тогда поняла, что у тебя проблемы с головой!
— Я… — выдавила Лера. Мысли снова заметались в голове, будто чёрные вороны. Не вовремя. — Я хотела ей помочь. Хотела, чтобы она была со мной, всегда.
Она ничего не помнила о том дне, когда выкрала дочь из могилы. Безумие, из которого выбиралась много лет.
Автомобиль выехал на федеральную трассу. Справа потянулись частные дома «Эльдорадо». Мелькнуло кафе, где Лера встречалась с Денисом на утренних пробежках. Слева начала долгий осенний лес с набухшими от вечной влаги жёлтыми шапками деревьев.
— Ты уничтожила свою жизнь еще в две тысячи десятом, — продолжила Ната. — Я не понимаю, как ты можешь жить с осознанием того, что твоя дочь не похоронена, как положено, а закопана в какой-нибудь наспех вырытой яме или даже просто забросана камнями. Как ты живёшь с этим?
Сквозь приоткрытое окно ворвался свежий запах дождя и леса. Запах перегноя. Мысли затрепетали с новой силой. Заболела голова. Лера дёрнулась, забыв, что руки её крепко связаны. Кожа на запястьях потемнела, пальцы налились сливовым цветом.
— Я хотела, чтобы она была рядом со мной, — пробормотала Лера. — Не тебе меня судить. Ты убила мужа. Убила невинную девушку и двух человек вместе с ней. Римму Ивановну. Кого ещё?
— Не твоё дело, — сказала Ната.
Лиза хихикнула. Автомобиль ощутимо прибавил скорости. Лера снова поймала взгляд сестры в зеркальце заднего вида. Сказала:
— Я сегодня умру. А вот тебе со всем этим жить. Надеюсь, что очень долго.
— Меня пока ничего не тяготит, — ответила Лиза. — Якорь на дне, помнишь? На самом дне, сестричка.
Автомобиль остановился в лесу, не доехав километров десять до дач. Лера узнала местность, она часто ездила здесь на велосипеде, когда жила у мамы. И ещё гуляла с Пашкой уже после смерти папы. Осенью в глубине этого леса можно было собрать несколько килограммов грибов за пару часов, да ещё ягод — хоть заешься. Земляника, черника, дикая малина… Сейчас самый сезон. Сейчас бы взять Пашку и отправиться как раньше. Спортивное ориентирование, рыбалка — тут недалеко есть два глубоких озера и речка — палатка на каком-нибудь склоне, чтобы чистое небо над головой и густая россыпь звезд.
Лера выбралась из салона, втянула носом свежий воздух. Ната взяла её под локоть и повела в лес. Лиза проехала дальше, скатилась с дороги сначала на обочину, потом по сухой листве вглубь за деревья. Всё правильно, никто не должен заметить автомобиль до поры до времени. Лера отстранённо подумала, что завидует Нате. Та умела терпеливо ждать подходящего случая. Умела готовиться. Почти наверняка у Наты был хорошо продуманный план по убийству Леры.
Тёмные тучи разорвались лохмотьями, и выглянул край холодного солнца. Лера подняла голову, прищурилась. Запястья почти онемели. Так не хотелось умирать, причём почему-то именно сегодня.
Заглох мотор, и сразу стало тихо.
— Договоримся? — спросила Лера без особой надежды.
Скорее, это старая безумная Лера вылезла из памяти.
— Не унижайся. Ты же всё понимаешь.
— Я же говорила, что оставила письма у своего друга. Он прочитает и поймёт. Вдобавок, все подробности узнает твой отец. Новости разлетятся по интернету. Только я могу остановить разрушение твоего идеального образа.
— Как красиво сказано, — Ната достала чёрные очки и нацепила на нос. — Может быть ещё споешь мне что-нибудь, чтобы я растрогалась? Ты же когда-то умела. Мы за тебя все переживали. Сидели перед телевизором, слали смски, как положено. Папа очень гордился тем, что ты чего-то достигла. Он считал тебя талантливой.
— Талантливее тебя.
Ната шевельнула плечом.
— На самом деле, нахрен ты кому-то сдалась. Певичка. Я никогда не воспринимала тебя, как родственницу. У тебя ветер в голове, ты не умеешь рационально мыслить, выстраивать свою жизнь, как надо. Принимаешь скорые и глупые решения, прыгаешь в омут с головой. Честно говоря, я бы и забыла о твоём существовании, если бы не Денис. Я так и не поняла, что он в тебе нашёл.
— Может быть как раз то, чего у тебя никогда не было? Простоту жизни? Ты же не знаешь, как классно жить просто так, не ориентируясь на инструкции из журналов, статьи, заметки, бизнес-тренинги. Ты когда-нибудь выходила их дома без макияжа? Болтала просто так, не подбирая тщательно слова? Пробовала хотя бы раз отправиться в бар, познакомиться с кем-то и не думать о том, чем закончится безумный вечер? Денис очень хотел жить без инструкций. Его тошнило от блинов по воскресеньям и обязательного минета перед сексом. Он хотел, чтобы жизнь была чуть более непредсказуемая.
Взгляд Наты скрывали очки. Лицо превратилось в маску. После того, как Лера замолчала, Ната ещё несколько секунд стояла без движения, а потом снова пожала плечами, будто это было единственное ей выражение эмоций.
— Непредсказуемость его в конце концов и настигла, — сказала Ната. — Умерть на утренней пробежке от разрыва аорты — чем не классный финал простоты жизни?
— Ты чудовище, — пробормотала Лера.
Ната открыла рот, чтобы ответить, но тут к ним подошла Лиза. Она держала лопату и мусорный мешок, явно не пустой.
— Отличное решение, — сказала Лера неожиданно срывающимся голосом. — Убить и закопать. Да, отлично. Как и положено дочерям авторитета из девяностых. Можно было догадаться.
Мысли чёрной пеленой застили глаза. Лера из прошлого вцепилась коготками в затылок. Она не хотела умирать.
Лиза снова захихикала. Откуда-то у неё в руке появилась бутылка виски, та самая, недопитая. Лиза приложилась к ней и сделала несколько глубоких глотков, даже не поморщилась.
— Я как только узнала, что это ты спишь с Денисом, сразу сказала, что тебя надо убить, — сказала она, вытирая губы. — Нет ничего хуже, чем лезть в чужую семью. Даже если ты родственница.
— Это был твой план, да? Натравить на меня блогеров, затащить в бар к Толику, снять компромат и отправить в порно-студию.
— Коллективное творчество, — усмехнулась Лиза. — Красиво же выглядело, правда? Ты снова сходишь с ума, срываешься, возвращаешь прошлое, а потом — исчезаешь. Никто бы не подумал, что тебя убили. Скорее, интернет бы бурлил вариантами, каким именно способом ты покончила с собой.
— Кстати, завтра с утра выйдет видео о сексе с Толиком, — добавила Ната. — Ты её не увидишь, прости. А мы посмотрели целиком. Все тридцать минут. Так себе зрелище. Ты поистрепалась, сестрица.