Идеальность
Шрифт:
— Может, что-нибудь покрепче чая? — подмигнула Лиза. — Так сказать, для душевного спокойствия.
Она засуетилась снова, выудила из холодильника бутылку виски и кусочки льда в пластиковой форме. Достала бокалы.
— Я не буду, — запоздало произнесла Лера, но наполненный бокал уже стоял перед ней.
— Тебе нужно расслабиться, сестричка, — сказала Лиза. — Столько всего произошло. Немного алкоголя снимает стресс, ты же знаешь. Кому, как не тебе знать? Давай, я же не в Вирус-клуб тебя тащу.
Лера сделала небольшой глоток из вежливости. Приятный вкус, знакомый. Лиза же быстро и как-то торопливо выпила бокал целиком. Звякнули кубики льда на дне. Щеки у Лизы раскраснелись, как и кончик носа.
— Толик хороший мужик, — сказала она, посматривая на экран телефона, где выскочило сообщение от кого-то. — Но слабохарактерный. Влез в долги, не смог выкрутиться, готов на всё, лишь бы оставить себе бизнес. Держится за прошлое, прямо как ты. Поэтому навсегда обречён на одиночество. Ломают его все, как хотят.
Лера почувствовала, что холодеет в затылке.
— Причём тут Толик? — спросила она.
Лиза отвела взгляд от телефона и улыбнулась. Краснота расползлась пятнами по лицу и по шее. Сразу стало видно, что Лиза давно не школьница, а через несколько лет уверенно перейдёт в разряд тех женщин, которые уже не ходят в клубы и сально заигрывают с парнями, не замечая их смущения.
Из коридора донёсся короткий звонок. Следом постучали в дверь. Лера вздрогнула.
— Твой папа так скоро?
«Глупый вопрос, — хмыкнула Лера из прошлого.
Мысли встревоженными медузами поползли из глубин.
Лиза продолжала улыбаться, улыбка растянулась так сильно, что стала казаться искусственной.
— Я сейчас, — сказала она и вышла, унеся с собой пустой бокал со льдом.
Щелкнул замок, было слышно, как отворилась входная дверь.
— Ты вовремя, — сказала Лиза. — Как всегда, идеально.
Вадик — если это был он — сидел на диванчике в углу кафе. Перед ним на столике стоял смешной розовый ноутбук.
Василий Ильич присел напротив, старательно выдавливая из себя улыбку. Ему не хотелось улыбаться. Не хотелось тратить на это время. Он и так слишком долго разбирался в происходящем.
Ох уж эта привычка попытаться понять вообще всё вокруг. Проще было отключить мозги, рубануть гордиев узел, и дело с концом. Так нет же, играет в благородство, как может, как надо…
Вадик отвлекся от экрана монитора, перевел взгляд на подсевшего.
— Где Лера? — спросил он, не поздоровавшись.
— Молодой человек… — начал было Василий Ильич, но его тут же перебили.
— Мне нужно с ней поговорить, срочно. А уже потом будем решать вопросы. Я знаю, кто вы такой, можете не представляться. Видел, читал о вашей деятельности… — Вадик показал на ноутбук. — Вы вообще в курсе, насколько всё хреново?
— Немного. Если вы имеете в виду мёртвую женщину в ванной, пропавшего Пашку и мою племянницу. Да, немного в курсе.
Василий Ильич почувствовал, что злится. Он специально оставил в машине Толика и Ваню, чтобы договориться с ухажёром (каким по счету?) Леры в тишине и спокойствии. Но сейчас подумал, что проще было бы применить старую добрую физическую силу. Насилие иногда решает многие проблемы.
— Лера в надёжном месте, хотя и не думаю, что это вообще необходимо, — продолжил Василий Ильич, сверля Вадика взглядом. Профессионально, запоминал черты лица, одежду, составлял краткое описание, подмечал детали. — Лёгкое недоразумение, мы решим его, я надеюсь, в течение нескольких минут. Вы мне передаёте все документы, где фигурирует информация о Нате и этот ваш розовый ноутбук, а я вам — Леру. Хорошо?
— Вы всё же не понимаете, — повторил Вадик. — Всё гораздо серьёзнее. Хотя, знаете, дайте мне сначала поговорить с Лерой. Я должен убедиться, что вы не заодно.
— С кем?
— Будто вы не знаете.
Вадик осмотрелся. В кафе сидело несколько человек. Два официанта за стойкой лениво ковырялись в телефоне. Василий Ильич отстранённо подумал, что надо всё же позвать Толика и Ваню.
Он потянулся к телефону.
— Один звонок, — повторил Вадик. — И, если всё в порядке, обменяемся. А дальше сами решите, что делать.
Василий Ильич немного подумал, выбирая телефонные номера. Толик с Ваней или Лера. Как поступить?
Он сильно устал со вчерашней ночи. Ната позвонила в тот момент, когда Василий Ильич собирался посмотреть футбол. Бывает же иногда — не ждёшь от жизни подвоха, а потом бац! — и как будто свалился на голову снежный ком. Один звонок, и вот он уже в незнакомом доме, слушает сбивчивую речь Наты. Воздух пропитан сигаретным дымом. Пепельницы забиты. В ванной лежит мёртвая женщина. Нужно сделать несколько звонков, побеспокоить важных людей. А потом — полиция по вызову, объяснения, снова звонки, снова разговоры с Натой. А потом — никаких утечек. Старые знакомые, которые появляются только для того, чтобы помочь. Обшаривают дом, затирают следы. Кое-кому остался обязан. Ната снова курит и рассказывает что-то про лучшую подругу и проблемы после смерти Дениса. А потом — вдвоем полночи пьют коньяк в гостиной её дома и Ната сваливает на голову ещё больше скверных новостей. Например, про измену мужа и про Леру. Про месть с порно, которую Ната задумала, потому что никто не должен уйти безнаказанным. Вот это вот всё.
Самое странное, это чувство растерянности, которое преследовало Василия Ильича с самого начала. Он привык контролировать жизнь, привык просчитывать наперед все свои ходы, а тут… невозможно было предсказать ни чужой дом с трупом, ни позорное и суетливое заметание следов, ни истории про месть. И от этого растерянность.
Как же так, любимая дочь, пример для подражания, волонтёр, бизнес-тренер, счастливая в браке — и такое. Кому рассказать, не поверять.
А и не надо никому рассказывать. Даже жене или, скажем, Лизе. Никто не будет знать. Только он и Ната. Приехавшие в дом полицейские получили неплохое вознаграждение за молчание. Тело отвезли в морг, а через два дня тихонько похоронят. У писательницы не осталось близких родственников, никто не приедет. В интернете появится несколько некрологов о «невероятной утрате», «чудесной писательнице» и «уходящем поколении истинных талантов». И — он надеялся — на этом всё.
С Лерой сложнее. Он никак не мог поначалу придумать, что же с ней делать и как выкрутиться. Растерянность нарастала с каждым глотком виски. Часа в три ночи Василий Ильич понял, что вдобавок злится, и позволил себе сдержанно отчитать Нату за все её поступки. Это было впервые, когда он вообще ругался на Нату. Ну не давала она поводов.
Ната стойко перенесла, долила в стакан виски и попросила помощи в последний раз. Она хотела, чтобы отец каким-то образом избавился от Толика, владельца бара, который был замешал в мерзкой мести.