Идеальность
Шрифт:
— Без синяков, нам ещё работать с ней, — равнодушно сказал кто-то из-за спины.
Она вспомнила санитаров в психушке, которые пару раз успокаивали её во время ломки. Тоже без синяков, но болезненно, по процедуре.
Леру втащили в комнату, швырнули к широкой расстеленной кровати, которая стояла в центре. Лера не удержалась, упала на колени, тут же попыталась вскочить, но получилось неловко, скользнула ногтями по изголовью кровати и упала снова. На коричневый ковёр упало несколько капель крови.
— Меня будут искать! — пробормотала Лера, поворачиваясь.
Четверо мужиков рассыпались по комнате и каждый начал чем-то заниматься. Один разматывал шнуры, подключал удлинители к розеткам. Второй включал разложенные на столе видеокамеры — их было три штуки, одна большая, профессиональная, и две гоу-про. Третий мужик взял пульт от большого плазменного телевизора, висящего на стене. Лера заметила, что в комнате нет окон. Тут, должно быть, и звукоизоляция отменная, можно не кричать.
Четвёртый, тот самый, в красных кроссовках, обогнул Леру, забрался на кровать и принялся расправлять одеяла и подушки.
— Меня будут искать! — повторила Лера и растёрла кровь по подбородку. Заныл выбитый зуб, хотелось коснуться его кончиком языка.
— Кому ты нужна? — спросил мужик в кроссовках. — Кто у тебя есть? Друзья? Родственники?
— Парень есть! — пробормотала Лера. Голос сбился на какой-то детский лепет.
— Тот, который только что ушёл? Отличный парень, да. В штаны наложил, едва мы появились. У него долгов на десять мультов, плюс кредиты, плюс бар его в залоге уже третий год. Нам даже не пришлось с ним общаться. Телефончик передали, он послушал, обделался и сделал всё в чистом виде. Раздевайся.
— Что?
Мужик ткнул пальцев в блузку.
— Раздевайся, говорю. — сказал он негромко, ощупывая Леру взглядом. — Давай без уговоров, хорошо? Спокойно разденься, сбегай потом помойся, вон, душ слева. Потом возвращайся и сразу на кроватку. Делаешь всё, что говорит Славик, мы быстренько отснимем материал, и гуляй на недельку без проблем.
— Что?
Мужик лениво и даже небрежно ударил Леру по щеке ладонью. Клацнули зубы, из глаз брызнули слёзы. Прежде чем Лера успела среагировать, мужик полез к ней, ухватился за ворот блузки, рванул, с хрустом вырывая пуговицы и ткань.
— Я ж рассказываю, сделаешь всё, как надо, уйдёшь красивой! — сказал он.
В этот момент заработал плазменный телевизор на стене.
— О, мои любимые моменты! — сказал мужик.
Лера повернулась и увидела на экране кровать, а на кровати — ноутбук, наушники, шнуры, телефон… и два обнажённых вспотевших тела, занимающихся сексом. Увидела себя почти десятилетней давности с фиолетовыми кругами под глазами, с поплывшим макияжем, с накрашенными яркой помадой губами. Лера с экрана вздыхала, стонала, охала. Лера с экрана царапала спину безымянного мужчины, закидывала ноги на его ритмично двигающийся зад. Лера с экрана то и дело бросала взгляд в камеру, подмигивала, облизывала губы, заигрывая с невидимыми зрителями. А за пределами камеры раздавались звонкие переливы заработанных токенов.
Где-то рядом в той комнате всё время сидел её парень, тот самый, который решил, что домашнее порно с Лерой неплохо зайдёт в интернете. Она почти забыла, как он выглядит. У него были тонкие губы и острый нос, который постоянно кровоточил, а ещё маленькие красные глаза. Да, точно.
Другая Лера внутри головы встрепенулась, разглядев что-то из мутного прошлого, что-то знакомое и волнительное.
— Нравится? — спросил мужик в кроссовках, легонько подпихивая Леру в плечо. — Нам тоже понравилось. Хотим проверить, остался ли у тебя порох в пороховницах. Ты не бойся, извращаться не будем, мы не из этих. Повторим быстренько то, что ты и так проделывала много раз. Идёт?
Экран моргнул — мужик с пультом перемотал несколько эпизодов — и вдруг на экране появился Толик. Он стоял в своей комнате, обнажённый по пояс. Настраивал камеру. На кровати за его спиной лежала, раскинув руки, Лера — нынешняя Лера! — обнажённая и пьяная.
— О, господи! — прошептала она.
Лера из прошлого обрадованно оскалилась. Ей нравилось. Она жаждала продолжения.
Воспоминания позавчерашней ночи наслоились на изображение с экрана, выскочили из пьяных обрывков, которые удалось зафиксировать тогда.
Толик сейчас положит руки ей на спину, проведет пальцами между лопаток, собирая капельки пота, шепнёт в ухо: «Как же я соскучился». А она перевернётся и прошепчет в ответ: «Давай, красавчик, не останавливайся!»
А потом… а потом…
Тяжелая ладонь шлёпнула её по разбитой губе.
— У нас мало времени, — сказал мужик в кроссовках. — Не залипай.
В голове зашумело. Мир перестал быть реальным, он превратился в порнофильм с этими его яркими цветами, повышенной резкостью, нарочито глупыми диалогами и абсурдной ситуацией. Вся жизнь, по сути, была порнофильмом. Ничего не закончилось после лечения и долгих лет балансирования по краю обыденности. Просто кто-то невидимый, всевластный проматывал плёнку в поисках нового, самого крутого эпизода. И вот нашёл.
Каково, а?
— Меня будут искать… — произнесла Лера. Слова звучали глухо, как сквозь вату.
«Пусть ищут! — взвизгнула Лера из прошлого. — Разве ты не этого хотела? Оглянись! За последнюю неделю у тебя в постели уже побывало двое. Какая разница, сколько их ещё будет! Оторвись! Насладись!»
Мужики уже разделись до трусов. Вообще, это были даже не мужики, а парни, лет по двадцать пять, не больше. Оба накачанные, красивые, загорелые. С такими заниматься сексом — удовольствие.
О чём ты думаешь?
С экрана на неё смотрела прошлая Лера. Она щурилась от удовольствия и стонала. Снова промотали на десять с хвостиком лет назад. Как же было хорошо тогда, да?
Новая Лера осторожно поднялась, ощупывая взглядом комнату.
Если ей удастся вырваться, то она сбежит из города сразу же, в этот же день. На чём угодно. На вертолёте, поезде, на попутках или даже пешком. Сбросит эту жизнь, как старую одежду.
Но вдруг ей сейчас понравится?
Нравилось же раньше? Это такой кайф — заниматься сексом с крутыми парнями, зная, что на тебя смотрят сотни или даже тысячи человек. На тебя дрочат. Тебя боготворят. Ищут твоё имя в интернете. Разве не этой славы она хотела? Здесь не нужны изнурительные вокальные тренировки, бессонные ночи, проведённые за зубрёжкой песен и репетициями. Ложишься — разводишь ноги — и вот она, минута славы, на зависть идеальным девушкам из богатых семей.