Идеальный агент
Шрифт:
Петр Семенович надел очки и углубился в чтение.
– Сообщает, что план у него сложился, для его выполнения привлек одного местного торговца, – наконец произнес он.
– Он что, раскрылся?
– Бог с тобой, Владлен Иванович. Кто? Толмач? Да он скорее тебя убедит, что он провизор из соседней аптеки. Привлек временно для наблюдения.
– Что за план у него?
– Подробностей нет… Просит отслеживать передвижения спутникового телефона Хемптона и обо всех изменениях немедленно сообщать… Номер прилагается. Все-таки придется пойти на поклон Плисецку. Это они смогут сделать?
– Смогут, смогут, куда они денутся. Но как ему сообщать, связь-то односторонняя?
– Прислал номер своего сотового, наглеет Толмач. Значит, дело к концу идет.
– Дальше?
– Дальше некуда, сейчас он вербует Элеонор Хемптон, она в данный момент в Басре. Хочет этим самым спасти ей жизнь, да и нам она не лишняя будет. Хемптон использует племянницу втемную. – Генерал снял очки и с улыбкой глядел на Владлена Ивановича.
– Да знаю, чем он ее вербует, – с улыбкой махнул рукой Владлен Иванович. – Спасатель.
– Ладно, Владлен, ты просто завидуешь. Сам-то, наверное, давно никого не вербовал, а?
– Ну, все, проехали. Давай, что там еще?
– Так, дальше. Что у нас дальше? Точное время операции до сих пор неизвестно, но обещает сообщить еще сегодня.
– Вот даже как!
– Да, вот так! Скорее всего, после вербовки: племянница наверняка знает, что и когда. Хемптон, Бенсон и шейх Хамид сейчас на яхте в порту Басры, но это понятно.
– Все? – спросил Владлен Иванович.
– Да. Это пока все, – ответил генерал, бросая прочитанные листки на стол.
– Итак, наши действия. Немедленно отправить в Басру журналистов, наших журналистов. Немедленно. Спецрейсом. Утром они должны быть уже в порту и готовы к действию. Это необходимо при любом исходе событий. Подробности журналистам не сообщать, сами докопаются. Это первое. Второе. Толмач может вербовать кого хочет и сколько хочет, лишь бы сорвать планы Хемптона. Плисецк… но это я беру на себя. Да, о Круглове ничего нет?
– Нет, об этом ничего нового. Вероятно, по-прежнему в плену у имама.
– Ладно. Ну что, ждем дальнейших новостей?
Не успел Владлен Иванович закончить фразу, как телефон генерала, лежащий на столе, задвигался, включился вибровызов.
– Слушаю! – произнес Петр Семенович, – Да ты что…. Конечно, интересует… Правильно решил… Неси, ждем.
– Ну, что там опять? – обеспокоенно спросил Владлен Иванович.
– Звягинцев звонил, сейчас принесет очень интересный репортаж канала NBC с Арлингтонского кладбища, – сказал генерал.
– Что за репортаж?
– Похороны четы Хемптонов, родителей Элеонор, погибли в автомобильной катастрофе, – ответил генерал.
– Когда погибли? Почему мы ничего не знали?
– Сейчас все узнаем. Я об этом сам первый раз слышу, – сказал Петр Семенович.
Наконец появился капитан Звягинцев с кассетой в руках. Владлен Иванович схватил кассету и сунул ее в магнитофон.
– Да где же он, господи! Никогда не овладею я этой техникой! Твою мать! – ругался Владлен Иванович, тыкая кнопки пульта.
Экран засветился. Репортаж был совсем короткий. На экране появилась панорама Арлингтонского мемориального кладбища в Вашингтоне, одна из камер скользнула по памятнику Неизвестному Солдату, затем план сменился, и на экране возникла картина завершающихся похорон.
Морские пехотинцы в парадной форме медленно, но ловко сворачивали в треугольник полотнище национального флага, которое один из них передал молодой женщине в трауре. Она, заливаясь слезами, неловко приняла треугольник, мешала перевязанная рука. Женщина, прихрамывая, отошла в сторону. За кадром голос диктора сообщал, что автомобиль с тремя членами семьи Хемптонов – отец, мать и дочь Элеонор – попал в аварию, подробности не сообщались. Отец и мать погибли на месте, дочь чудом осталась жива, получив незначительные повреждения лица и руки: ее выбросило из машины. Все трое были ответственными работниками ЦРУ, проводится следствие, поэтому информация, связанная с данными событиями, пока не разглашается.
На этом репортаж закончился.
Генерал и Владлен Иванович вопросительно переглянулись.
– Получается, Элеонор Хемптон сейчас в Вашингтоне? – медленно проговорил Владлен Иванович.
– Получается, так, – бесцветным голосом ответил Петр Семенович.
– Так кого же сейчас вербует Толмач в Басре?!
Глава 39
Ирак, Басра
– Алекс, я не знаю, что мне делать. Я запуталась. Ты убедил меня относительно планов моего дяди, я сняла показания счетчика Гейгера вблизи грузовика, это ужасно. Но я не могу поверить в то, что он сознательно меня подставляет, хотя все говорит за это. Тебе я довериться тоже не могу, я же чувствую, что ты что-то не договариваешь. Либо скрываешь что-то, либо не доверяешь мне, а меня это выбивает из колеи, лишает уверенности в себе, у меня и без того ее немного. В чем дело? Объясни мне, пожалуйста.
Они сидели в запущенном, обшарпанном, бедно обставленном номере местной гостиницы. Обстановка и настроение Элеонор разительно отличались от прошлой их встречи.
Она была какой-то всклокоченной, растерянной, взгляд блуждал, в руках она держала стакан с виски, вертела его, ставила на столик, потом опять брала, так и не отпив ни глотка. От той уверенной, страстной женщины, которая так понравилась Алексу, не осталось и следа.
Он смотрел на нее с сочувствием, отлично понимая ее чувства страха и растерянности. Предательство дяди для нее было серьезным ударом, ведь она была, в сущности, той же девчонкой с семейной фотографии, которой вместо выпускного бала пришлось довольствоваться «Мустангом». Она, наверное, плакала тогда в подушку, о том, что не сможет пойти на этот бал с каким-нибудь Биллом или Дойлом, для нее это была тогда огромная трагедия, чуть ли не крах всей жизни. Сейчас она чувствует что-то подобное, только на новом, более взрослом уровне, но и проблемы в данный момент более серьезные.
– Ладно, Эл, успокойся. Выпей. – Он поднес стакан к ее губам.
Элеонор машинально выпила виски, выпила, как пьют воду, чтобы успокоиться, не почувствовав даже обжигающего вкуса.
– Ты выбрала жестокую профессию, в которой не бывает полной откровенности между кем бы то ни было, даже между родственниками, даже между мужем и женой, – начал свой успокоительный, как ему казалось, монолог Алекс.
– Мои родители оба работают в управлении, и тем не менее они любят друг друга и живут, как мне кажется, счастливо, – проговорила Элеонор более спокойным голосом, алкоголь постепенно начинал действовать.