Идеальный донор. Герой
Шрифт:
– Ты был бы убит, – поправил его я. Торговец мне не понравился. Его узенькие глазки казались еще меньше из-за нависающих бровей и все время бегали туда-сюда. Он смотрел на меня не как на спасителя, а как на возможность получить некий барыш.
– Схватите этих бандитов! Их нужно всех казнить! Выпороть! И всю их деревню! Думаете, я вас не узнал? Узнал! Я обо всем расскажу в Киньяне, и всю вашу деревню уничтожат! Я знаком с главой торгового дома «Белый камыш».
Кто-то из крестьян не выдержал и швырнул в меня вилы. Массив снова полыхнул, и вилы отлетели в сторону, ударив древком по ноге другого бедолагу. Я обернулся, смерил его взглядом, и вдруг
– Господин великий маг! – сказал один из мечников, пожилой мужчина. Если не клочковатая жиденькая бородка, его лицо, и без того тощее, выглядело бы, как клин с острием на подбородке. – Господин великий маг! Рассудите нас! Мы не по своей воле напали на караван.
– Кнутом вас никто не гнал! – крикнул торговец.
– Голод хуже кнута, – мужчина поднял голову и посмотрел на меня. – Голод заставит и не такое сделать.
Я растерялся, не зная, как лучше поступить. Я всего лишь хотел остановить убийства, спасти караван, так как сам был в охране, но ввязываться в разбирательства не собирался. Чем дольше я тут оставался, тем больше шансов, что меня смогут узнать в дальнейшем.
– Господин маг, – отбросив страх, обратился ко мне глава разбойников. – Вы – человек большого ума и тысячи талантов, вы выше всех законов, потому сможете рассудить нас по справедливости. Выслушайте нашу историю, умоляю вас, стоя на коленях! Если вы посчитаете, что мы не правы, и нас нужно всех убить, так тому и быть.
– Никто не может быть выше законов, кроме императора, да продлится его жизнь на десять тысяч лет!
Я поднял руку, заставляя торговца замолчать.
– Сначала помогите раненым и уберите мертвых. Вечереет. Тебе стоит расположиться на привал.
После небольшой заминки охранники каравана отнесли своего раненого в сторону, уложили его на землю и дальше занялись разбивкой лагеря. Лекаря в этом караване не было. Торговец, видимо, экономил на всем. Крестьяне же выкопали яму, уложили туда своих мертвых, несколько человек плакали. Что делать с ранами, они тоже не знали, потому я не выдержал, пошел к ним и по мере сил прочистил порезы и зашил.
Дышать в повязке было тяжело, но я не хотел, чтобы они увидели мое слишком юное лицо. Маг-подросток? Это было бы смешно. В представлении крестьян настоящий маг должен быть стариком с бородой до пят, окутанный тайнами и морщинами. По крайней мере, так говорилось в сказках, а в реальной жизни самые сильные маги, которых я видел, выглядели иначе. Достаточно вспомнить Мастера или Кун Веймина.
Наконец, все устроились. Торговец сидел, окруженный своими людьми. Там уже бурлил на огненном камне котелок с кашей. У меня от одного запаха потекли слюни. Повозки были поставлены полукругом, отгораживая его лагерь от леса. А напротив стояли крестьяне. У них не было с собой еды, даже камня для обогрева и приготовления пищи они тоже не захватили, лишь вилы и серпы. И по несостоявшимся разбойникам было видно, что их яростный запал сошел, и остались лишь чувство вины и готовность повиноваться.
После моего знака их глава приблизился, снова упал на колени и заговорил:
– Господин маг, мы все из деревни Рыбачий луг. Деревня наша далеко от главных дорог, и к нам не ездят ни торговцы, ни солдаты. Раз в год с нас собирают налоги да господин торговец приезжает два раза в год.
Я обратил внимание на то, что этот человек неплохо выражает свои мысли. Для крестьянина.
– По осени он скупает урожай и продает то, что нам нужно. А по весне зачастую ссужает нам зерно для посева, и за каждый взятый мешок осенью мы должны вернуть больше.
– А почему бы вам заранее не откладывать зерно для посева? – спросил я и тут же устыдился вопроса, так как все крестьяне уставились на меня, как на идиота.
– Мы так и делаем, – пояснил глава, – но если неурожай, то после налогов у нас остается так мало, что мы едва можем пережить зиму.
– Получается, торговец вас выручает.
– И я о том же говорю, – воскликнул караванщик. – Я спасаю их жизни, а они хотят убить меня, неблагодарные твари.
– Сначала он брал полтора мешка за каждый отданный мешок. Потом два мешка. А в этом году он захотел получить три мешка за один. В прошлом году был плохой урожай, и нам пришлось согласиться на это. Но осенью мы останемся с пустыми руками. С нас возьмут обычный налог, и остаток урожая весь уйдет ему! А чем нам кормить детей? Зимой мы просто умрем с голоду. Потому я предложил убить торговца и сжечь его записи. И я готов понести любое наказание.
– Ты не всегда был крестьянином? – спросил я.
– Я был копейщиком в Северной армии. Потом получил рану, был отпущен и вернулся в свою деревню.
Я помолчал, а потом обратился к торговцу:
– Покажи записи.
– Господин маг. Я поступал по закону. Никто не заставлял их брать мое зерно! – запротестовал торговец.
– Покажи записи!
Охранник принес книгу, где было подробно расписано, кому сколько зерна отдано, сколько с каждого надо будет запросить. И там было не только зерно, но и другие товары, за которые крестьяне также должны были отдать свой урожай.
– Господин маг! По весне зерно всегда стоит дороже, чем после сбора урожая, так что моя выгода не такая уж большая. Я и так рискую жизнью, заезжая так далеко от столицы. Никто больше туда не добирается. А крупные торговые дома не станут тратить время на эту деревушку.
Что бы сделал Тедань? Отрубил бы голову торговцу? Сжег записи? Выпорол крестьян и отпустил их с миром? Байсо мог бы съездить в ту деревню и договориться о работе на «Золотое небо», может, забрал бы часть крестьян и обучил их чему-то более толковому. Или, может, отмахнулся бы.
А я… Я понимал и торговца, и крестьян, и от этого становилось только хуже. У каждого была своя правда. Я с тоской посмотрел в лес. Зачем я только вышел к людям? Чтобы судить, нужно обладать недюжинной уверенностью в себе и в своей правоте. А крестьяне смотрели на меня с надеждой, думали, что мудрый маг сможет разрешить их проблемы.
Если бы они убили торговца, то никто бы не смог предъявить им обвинения, но в будущем им бы пришлось выживать самостоятельно, не рассчитывая на весенний привоз зерна. Если я отпущу караван, то торговец может обвинить деревню, и тогда всех напавших на него казнят, а их семьи высекут до полусмерти. Или тоже казнят. Что лучше – жизнь целой деревни или жизнь караванщика и его охраны? Два года изучения законов страны, истории и учения о Ки никак мне не помогали. И самое главное – какое бы решение я не вынес, я не смогу обеспечить его выполнение. Кун Веймин говорил, что самое сложное – не издать закон, а проследить, чтобы этот закон применялся должным образом. Допустим, скажу я торговцу простить крестьян, он согласится, а через месяц деревня уже будет стонать под палками солдат. Меня рядом не будет, и смерть их ляжет на мои плечи.