Идеальный мир для Лекаря 16
Шрифт:
— Мне кажется, что побоялись они не меня, — вздохнул Александр. — Всё же Виктория прибыла с подругой. А вот ее подруга взяла с собой охрану.
— Сколько же эта подруга могла взять с собой охранников, чтобы хоть как-то напугать Мамоновых? — усмехнулся Император.
— Я видел всего четверых, — пожал плечами Александр. — Но поверь, отец, этого достаточно. Ведь стоило Виктории и Артемисии переступить порог дома Мамоновых, вся мощь Спартанской Корпорации была переведена в режим повышенной готовности. А их корабли подплыли сразу ко всем портам Мамоновых. Не торговые
— Иногда мне начинает казаться, что я веду себя слишком беспечно, — задумчиво проговорил Император. — Может и хорошо, что Булатов пропал? Я не могу даже представить, каким образом он смог излечить Артемисию из неизлечимого предсмертного состояния до того, что она с Викой посещает мероприятия. — Ладно, — старик помотал головой, прогоняя дурные мысли. — Что там говорят аналитики? Какие шансы на возвращение отряда?
— Ты бы лучше сам их спросил, — усмехнулся Александр. — Говорят, что шансы крайне низкие, но надежда всё же есть. А еще, основываясь на сборе статистических данных и еще по каким-то умным формулам они вычислили, что не всё так печально.
— И в каком же месте не печально? — вздохнул Император. — Как по мне, так всё плохо. Что за формулы у них такие? Мы потеряли одних из лучших оперативников, их с детства для таких миссий тренировали. Про лекаря, вообще, молчу. Что тут может быть хорошего?
— Лучшие специалисты и их суперкомпьютеры утверждают, что, как минимум, Булатов точно вернется, — развел руками Александр. — Не знают откуда, не знают почему, как и когда, но все они утверждают, что он вернется. Так говорят их формулы и статистические данные.
Пятый круг «Престола Грешника»
Четырехместная камера
Четверо пленников, полностью закованные в зачарованную сталь, не могли даже прилечь. Надзиратели постоянно следили за тем, чтобы никто из них не уснул, и специальные подвесы не позволяли им даже согнуться, всегда поддерживая в строго вертикальном положении.
Но мужчины держались из последних сил. Вид у них был крайне измученный, и они давно мечтают хотя бы помыться, а самое главное — поспать. Одно радует, их пока не пытают и не избивают, а пытаются раздавить морально. Лишь изредка могут дать затрещину, но не более того.
— Скоро, очень скоро… — послышался голос надзирателя. Он заглянул в камеру и оскалился. — Вас начнут пытать, и вы узнаете, что такое настоящая боль!
— Мы уже это слышали, — вздохнул командир отряда. — Но нас незачем пытать, мы рассказали всё, что знали.
— Ну и что? Вон, вашего дружка уже пытают, — рассмеялся надзиратель. — И это из-за вас! Сами сказали, что он бесполезный слабак!
После чего надзиратель скрылся в дверном проеме, оставив пленных одних. Чтобы они могли подумать, пообщаться на тему того, насколько они плохо поступили со своим товарищем. А еще здесь вполне можно общаться, ведь в стены вмонтированы прослушивающие артефакты. Такие разговоры только на руку тюремщикам.
— Интересно,
— Два дня не виделись, — пожал плечами второй аристократ в отряде, барон Федорцов. — Полагаю, он уже мертв… Нас ведь отводили в камеру допроса к палачу, и я лично видел, как тут проходят пытки.
Впрочем, им уже много раз всё показали и рассказали. Так что Михаил действительно оказался прав. И сейчас их спасает лишь то, что они, раз за разом, повторяют совершенно одинаковую и довольно убедительную историю.
— Не понимаю Императора, — вздохнул Константин. — Зачем было отправлять его? Может, в качестве наблюдателя? Кстати возможно операция и провалилась из-за него.
— Думаешь, он накликал беду, когда пытался предупредить нас о засаде? — усмехнулся барон.
— Ой, да он и сам не знал. Просто испугался, это нормально, — отмахнулся командир. — Да и как лекарь, не помог…
Долго они разговаривать не смогли, так как на это попросту не осталось сил. Еда напичкана какой-то дрянью, от которой начинают путаться мысли и тело наливается слабостью. А от воды становится еще хуже, и приходится каждый раз вставать перед выбором, утолить жажду или получить новую порцию яда.
Но вскоре в камеру пришли какие-то важные люди. Это понятно по их обмундированию, и по тому, как с ними разговаривают надзиратели. Двое облаченных в черные мантии мужчин смерили взглядами пленников, после чего подошли к Константину.
— У нас есть основания предполагать, что вы рассказываете не всю правду, — проговорил один из них. — Так что вам придется познакомиться с нашими палачами.
— И кстати, ваш дружок тоже там будет, — усмехнувшись добавил второй.
— Так он еще жив? — удивился Константин, а мужчины в мантиях скривились.
— Скоро увидишь…
Надзиратели быстро отцепили заключенных от стен, и сразу потащили их по длинным коридорам куда-то вниз. По обыкновению, пыточные всегда располагаются где-то на нижних этажах. Чтобы проще было выносить то, что остается от жертв.
В этот раз комната для пыток оказалась особенно просторной. Здесь, как и во всех прочих, всюду были развешаны по стенам приспособления для причинения боли, царила мрачная атмосфера, и казалось, что каждый миллиметр этой комнаты насквозь пропитан страхом и ужасом. Но вся эта атмосфера разбилась вдребезги об улыбку парня, что сидел в центре этой комнаты. Михаил выглядел опрятным, чистым, сытым, и, в крайней степени, довольным.
— О, привет, мужики! — он попытался помахать рукой, но руки его были прикованы к подлокотникам специального кресла. — Как спится? Как еда? Отлично же кормят, да? А сколько питательных зелий?
Мужчины не стали ничего отвечать. Они молча прошли каждый к своему креслу, куда их тут же усадили и приковали надзиратели. Всем было не до шуток. Ведь оперативники выглядели откровенно паршиво: красные глаза, засаленные волосы, бледные изможденные лица, грязь на всем теле. А этот сидит, сволочь, и улыбается.