Идеальный треугольник
Шрифт:
А потом что-то невидимое хрустнуло, и на него накатили ощущения. Страх, беспокойство, отчаяние, «крохотный я против всего мира», старание помочь, удержать, но выскальзывающее из хвоста всё… Страх, беспокойство, чужая боль, последняя попытка защитить и пф!
В глазах сами собой крутнулись томоэ. Кто-то посмел покушаться на его ребенка! На его младшего! Вспухшая волной ярость напрочь перебила витавшее в воздухе возбуждение. Саске резко отодвинул стул, поднялся — и двинулся в лабораторию с Даном. Этот мертвяк найдет ему Кабуто!
Дан занимался всё тем же увлекательным
— Ищи Кабуто. Иначе я тебя в Академию преподавать запихну. Лет на пять.
— Учихи, как всегда, безукоризненно вежливы. Ладно, сейчас… Кажется, он находится в пространстве сна, не желаешь ли поспать?
Саске коротко рыкнул сквозь зубы.
— Сакура, сможешь усыпить?
— Хай, — решительно кивнула куноичи.
Дан сел прямо на воздух, окутываясь призрачной аурой. Сакура сложила печати и коснулась висков Саске мягкой техникой усыпления. Като проникнул в сон Учихи, рывком его проявил в осознанности и жестом сотворил белый овал.
— И что? — скептично поинтересовался Саске.
— Это окно в пространство сна, в котором находится Кабуто, — пояснил Като.
— Это просто белый овал… О.
Изображение было весьма размытым, чувствовалось, что оно проходило через мозг не обременённого шаринганом, однако всё же можно было разглядеть снежную бурю… и…
— Тяжело держать, — поморщился Като. — Кажется, используется какая-то техника захвата времени. Я попытаюсь замедлить, но мне эта область не давалась. Сейчас всё будет очень быстро…
Мельтешение присутствующих в том, что Дан назвал «пространством сна», и в самом деле происходило на просто запредельной скорости. Без шарингана Саске вообще ничего не смог бы разобрать, а так все же сумел выхватить несколько отдельных картинок. Какой-то светловолосый парень, управляющий целым отрядом то ли големов, то ли марионеток, крупный волк… Кабуто. Целый и невредимый, закидывающий снегом парящую в воздухе… птицу? Тенгу? Во всяком случае, он был жив, свободен и на первый взгляд здоров.
— Надеру уши паршивцу, — буркнул Саске, деактивируя додзюцу. — Мог бы хотя бы призывную змею послать.
— Он только сейчас вошёл в пространство сна, а внешние обстоятельства могут быть разными, — вздохнул Дан, убирая окно и потирая виски. — Доволен?
— Они там развлекаются, — буркнул Саске, прикрывая глаза. — Недоволен, но можешь дальше оригами складывать. Только скажи, чтобы меня разбудили.
— Ладно, — вздохнул Дан, который честно старался не посылать в жопу всех живых ради передачи наследия. Даже над Учихой смилостивился, раз уж Кабуто умудрился его как-то родителем назначить.
Като вынырнул из сна, передал сообщение Сакуре и попросил ещё бумаги. Куноичи впихнула ему в руки чистый блокнот, наклонилась над Саске… Выпрямилась.
— Като-сан, а почему вы бились головой об стену?
— Ощущения забавные, — отозвался Дан. — У меня голова бумажная, в курсе?
— Разве Эдо Тенсей создает тела не из праха и пепла?
— А это ты у Орочимару спроси, — проговорил Дан, возвращаясь к своему увлекательному занятию.
С бумажными журавликами он ощущал некое духовное родство.
Сакура поморщилась, всё-таки разбудила Учиху. Даже у неё возникало смутное желание пнуть покойничка. А уж о том, чтобы позволить ему хотя бы смотреть в сторону Тсунаде-сенсей, и речи не шло. И как он вообще умудрился её когда-то очаровать, в самом-то деле? Джирайя-сан уж точно лучше!
*
Убедившись, что с Кабуто все в порядке, Саске слегка успокоился, но именно что только слегка. Во всяком случае, любой Катон получался очень жгучим и злобным, а Гурен на всякий случай обходила Учиху стороной и даже обедать со всеми не стала. Именно по этой причине Саске отказался полюбоваться толпой мелких лисов, заполонивших клетку Кьюби. По закону мировой подлости обязательно ведь с биджу поцапается. Промаявшись какое-то время, Саске убедился, что ничего особо срочного нет, и отправился спать. По крайней мере, так время проходило быстрее, и была все-таки надежда, что кое у кого проснется совесть.
К счастью, долго ждать не пришлось. Очень скоро почувствовался знакомый толчок, означающий вторжение в сон. Саске с трудом осознал, где он находится, но когда осознал, Кабуто уже с несчастным видом снимал с уха укусившую его змею. И поделом ему!
— Что случилось? — поинтересовался Саске. Змеи тем временем ощупывали деточку на предмет повреждений. — Твоя змея весь день с ума сходила.
— Ай, — проговорил Кабуто и, оправдывая звание ученика змеиного санина, сказал: — День? А должна была два…
— Вчера она просто беспокоилась. Почему не приходил?
— Меня временно отстранили от источника Тсукуеме, — вздохнул Кабуто. — Фигово было. Меня распределили с Дейдарой, команду Итачи послали в другую сторону, мы, конечно, совмещали маршруты, но всё-таки несколько дней шли раздельно… Я так и не смог выйти в осознанный сон, а ещё… Ещё меня уносить стало. Не знаю, было очень плохо… Хотелось хвататься за всё подряд. Твоя змейка помогала, но была очень маленькая. А ещё…
Рассказ вышел коротким, но ёмким.
— Ага, — Учиха нахмурился, анализируя факты.
Снова мелькнуло желание пойти пнуть Дана. «Страшно, но не опасно». Р-р-р! А вот Итачи, что странно, такой бурной реакции не вызывал, хотя как раз таки он был виноват в уничтожении змеи. Может быть, потому, что Саске вполне мог представить свою реакцию на его месте… Хотя нет, кое-что уточнить все-таки стоит.
— Тебе самому потом плохо не было? Чего не подходишь-то?
— Можно? — Кабуто посмотрел на него, как обиженный щенок.
Вот теперь змея цапнула Кабуто уже с полного одобрения Учихи. Додумался же такой бред спрашивать! «Можно»… Это когда сам Саске едва сдерживается, чтобы не сцапать ребенка в объятия, злобно зыркая на каждого, кто рискнет подойти слишком близко. Когда в груди теснится досада от того, что ничем сейчас помочь не можешь, кроме как обнять, а тебя сторонятся, словно опасаются.