Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Шрифт:
Познавательная цель построения целостного и осмысленного
образа мира полностью безнадежна с позиций «сравнительной
социологии наблюдателей», развиваемой Фуксом. Действительно,
каждому наблюдателю дана только малая часть мира — его
собственная ниша, определяемая его собственным положением
в пространстве и времени, в социальных группах, расширенная за счет
учета наблюдений, известных в сети, но никак не распространяющаяся
на весь мир. Вообще говоря,
философский тезис о конечности человека и ограниченности его
познавательных возможностей. Философы давно смирились с этим, но
не прекратили попытки осмысления всего мира в его ключевых
аспектах (время, пространство, природа, общество, человек, история,
культура, познание, язык и т. д.). Будет ли когда-либо построен
окончательный, надежно обоснованный и полностью
удовлетворяющий всех образ мира? Можно смело согласиться с тем,
что эта философская проблема никогда не будет решена. Фукс сделал
бы из этого вывод о бессмысленности, ненужности самого
66
предприятия: пусть каждый изучает видимые ему аспекты и
фрагменты мира в собственной нише и не замахивается на большее.
Воспользуемся известной метафорой: путники, следующие
разными дорожками и пытающиеся составить общую карту местности.
Здесь налицо конечность, даже узкая ограниченность познавательных
возможностей каждого. Разовьем метафору бесконечного Леса (яркий
образ представлен в « Улитке на склоне» братьев Стругацких).
Каждому путнику доступна перспектива только собственной тропки,
однако путники могут обмениваться своими представлениями и
гипотезами. Вопрос теперь состоит в том, насколько оправданы
попытки каждого путника представить себе и другим целостный образ
бесконечного Леса. Согласившись с тем, что каждая такая попытка
безуспешна («нельзя объять необъятное»), можно ли ставить запрет на
такие попытки вообще? Движение разными путями, обмен
представлениями, взаимная критика гипотетических образов целого —
все это представляется весьма ценным, поэтому запрет следует
отклонить.
Метафора Леса допускает также иной взгляд, усиливающий
антифилософскую позицию. Может быть, путники (философы) только
воображают себе, что движутся и выясняют что-то новое о Лесе. На
самом же деле, они кружатся в заколдованном круге (вспомним
« Пикник на обочине» тех же Стругацких), только путают себя, друг
друга и окружающую публику. Иными словами, видимое отсутствие
положительного результата (карты Леса) — не следствие особой
сложности
изначально порочного подхода. Не запретить его нужно, а лишь
указать на его фатальную бесплодность. Вместо безнадежного
кружения на месте следует вооружиться стандартными методами и
приборами соответствующих предмету наук и последовательно
изучать доступное, не задаваясь бессмысленными вопросами об образе
бесконечного и необъятного.
Разумеется, нам — философам — более приятен образ воспарения
над частными предметами и науками, вознесение силой абстракции и
рефлексии к высоте предельно широкого обзора и далеких перспектив,
проникновение к глубинам мудрости и проч.
Опять же, пользуясь «молотом» допущения вариаций, можно
предположить, что в философии бывает разное: и бесплодное
кружение на месте вокруг так называемых «вечных проблем» в силу
принятых непродуктивных подходов, и выход к новому видению,
новым проблемам и новым смыслам. Как отличить первое от второго,
что нужно для преодоления первого и перехода ко второму, как
продуктивно использовать при этом результаты позитивных наук,
в том числе «сравнительной социологии наблюдателей», — эти
вопросы являются результатом проведенного мной рассуждения и,
67
надеюсь, стимулом для последующих разнонаправленных философских размышлений.
Итоговый тезис прост и хорошо известен: внешние атаки лучше не
игнорировать, а использовать для проверки и укрепления собственных
сил. Новая социологическая отмена философии — вполне серьезный и
достойный интеллектуальный вызов. Если мы — философы — по-
настоящему верим в философию, то должны не бояться и не чураться
таких вызовов, а трансформировать их интеллектуальную силу
в дальнейшее развитие философского мышления.
68
Глава 5. Философия мечты
Трудность вопроса
Мечта — увлекательный, но отнюдь не простой предмет для
философского размышления. Если понимать мышление как
постановку вопросов и попытки найти на них ответы с помощью
разума (а не только справочников, опрашивания экспертов или
обращения к опыту), то трудность обнаруживается уже в самом начале
пути: совершенно не ясно, какие философские вопросы следует
задавать относительно мечты?
Несложно представить, как изучали бы имеющиеся у людей мечты