Идентификация
Шрифт:
Как чемоданчик, в котором лежат не очень-то ценные вещи. Кэти не заслужила такого, она довольно милая.. наверно. За время нашей дороги мы с ней почти не общались. Сложно сказать, какая она. В Хоплесе мы тоже не пересекались.
Но в любом случае понятно, почему сейчас она мрачная. Надо было хоть создать иллюзию того, что мы спрашиваем ее совета или мнения. В любом бы случае подвели в итоге к тому, что все идем – но хотя бы было бы не так открыто.
Радуюсь, что место именно с Ричи, а не с ней, а то чувствовал бы себя неловко. Сажусь рядом как раз в
– Мы его не сможем взять с собой – отрезает Марк и впервые я вынужден признать, что он говорит дельную мысль.
Только потому, что я сам подумал об этом раньше.
Зато Роб тут же меняется в лице и становится понятным, что он даже не рассматривал этот вариант:
– Я своего человека не брошу.
– Ваш кодекс это здорово – кивает Марк – но мы вышли на финальную тропу. Это уже не поездочка по ЛА, понимаешь? Он станет нам грузом. Нам нужна уверенность, легкость, но при этом не привлекать лишнего внимания. Затеряться среди них. А с раненным стонущим человеком, чья щека расклёвана воронами – мы не сможем затеряться даже на улице. Это не говоря о том, как он замедлит наш путь до самого Мозгового Центра. Это мучение и для него, и для нас. Его придется оставить здесь.
– Уж милосерднее тогда пристрелить – бурчит один из фонарей – чем оставлять зараженным на милость.
– Пристрелить как собаку? – цедит второй, у которого расклевана рука – уж лучше тогда оставить пистолет. Станет совсем невмоготу или подоспеют твари – застрелиться сам.
– Ага, у нас так много пушек, что ты ими разбрасываться вздумал? – злится «водитель» – забыл, куда мы идем?
– Хватит – жестко обрывает их Роб – он еще жив и наш напарник, а вы уже говорите о нем, как о лишнем балласте, который бы сбыть как-нибудь поудобнее, да чтобы совесть по ночам не мучила.
Они замолкают, понуро опустив головы. Я гляжу на них и кажется, что прошли месяца с того момента, когда я видел их в составе двух дюжин, а на деле всего несколько дней. И вот теперь их всего четверо. Ну, считая что фонарь в машине уже покойник – то трое.
Впервые с прихода Роб оборачивается на наше трио за столом. Марк переводит на нас требовательный, но мягкий взгляд. Он заметил нас сразу, но все ждал, что мы первыми проявим себя. Роб все еще злится на товарищей, но очень сильно старается сделать выражение своего лица любезным.
Выходит нечто совершено ужасное. Лучше бы он оставил все, как есть. Теперь на эту гримасу даже смотреть страшно. Будто его инсульт хватанул.
– Лаки.. – мягко начинает Марк – ты.. подумал?
Почему не обратиться в начале к Ричи или Кэти? Они тоже были против, Ричи даже вел себя намного агрессивнее, а теперь тоже сидят за столом.
Но понятно, почему я. Ведь ему нужен именно я – идут или не идут эти двое для Марка принципиального значения не имеет.
– Как будто был выбор – фыркаю я, даже не намереваясь быть «послушной овечкой», как сказал Ричи, которая прибилась обратно к стаду и повинно
– Мудро – кивает он с легкой улыбкой – я всегда знал, что ты сообразительный.
– Мне помогла прийти к этому Лин – добавляю я, по большей части для того, чтобы стереть эту самодовольную лыбу с его лица. Но не действует – ему уже плевать кто и что. Главное, он добился своего и мы с Джес добровольно идем за ним.
– Мы тоже идем – надменно заявляет Ричи, глядя на Марка так, что даже я начинаю сомневаться, кто кому этим делает одолжение. Взгляд Ричи будто говорит «да, знаю, моей благосклонностью ты теперь обязан до конца жизни, но я сегодня в хорошем настроении».
Даже Роб немного изумляется. Только Марк на это не ведется, даже на мгновение:
– Хорошо, ваше право. Но раз идете – то слушаете мои указания, особенно когда достигнем Мозгового Центра.
Сама мысль «слушать указания» Марка не вдохновляет Ричи, но он молча это проглатывает. Кэти же вообще не говорит ни слова и на мгновение я решаю, что эта девчонка вполне может бунта ради реально взять, собрать свои монатки с утра пораньше и уйти сама на все четыре стороны, никого не предупредив.
Неловко будет, если мы этого даже не заметим.
Потому собираюсь сегодня как-нибудь выбрать время, когда она будет сама, да поговорить с ней. Не о том, что она неправильно все поняла или прочая дичь, которая только усугубит положение – а просто потрепаться обо всякой ерунде. Пусть почувствует, что мы все команда, и никто не вычеркивает ее из списка, как чемодан с мало ценными вещами. Конечно, если Кэти с утра вдруг решит уйти без нас – мы это переживем, но не хотелось бы лишаться хоплэта просто из-за того, что вовремя не оказали ему внимания.
Тем более в этой ситуации Кэти и не выделывается – у нее есть все права злиться на наше поведение.
Мои мысли перебивает Марк:
– Выходим завтра в 7 утра.
Он смотрит на часы. Ну, конечно, он уже был с фонарями, потому с часами. Удивительно, что нам за всю поездку так и не дали часов. Я не успеваю потребовать их сейчас, как Роб отвечает:
– Тогда встать надо в половину. Поедим, соберем все вещи, проснемся. Нельзя совершать необдуманных сонных поступков.
– Согласен – говорит Марк и что-то клацает на часах. Уму непостижимо, они могут заводить будильник?
– Нам тоже нужны часы – говорю я, но встретив изумленно-скептичный взгляд Роба, добавляю – хотя бы одни на всех пятерых.
Это немного смягчает Роба. Он немного думает, после чего кивает фонарю-водителю. Тот послушно снимает ремешок со своего запястья и протягивает мне.
– Эй – возмущается Ричи, когда у него не получается перехватить часы – а с хрена ли это тебе?
– Можем меняться – жму я плечами – по очереди.
Ричи думает, видимо взвешивая, что сейчас прагматичнее – драться за единоличное право владение часами или согласиться на очередность, и в итоге недовольно кивает: