Идентификация

Доуз Кейси

– Да уймись ты – фыркаю я – Лин не при чем.

По факту, это правда так. Я принял решение еще до того, как она повисла на мне. Точнее, еще даже до того, как мы пошли есть – его за меня принял Марк, а мне осталось лишь выбрать более выгодную позицию его претворения в жизнь.

– Конечно, заливай мне дерьмо в уши.

– Серьезно, Рич. Ты слышал Марка – у меня нет выбора. Не пойду сам, они меня поволочат.

– Мы с Кэти не дадим этого!

– Ричи – закатываю я глаза – мы втроем напали на Роба полчаса назад и нас всех троих отмудохали,

о чем ты вообще?

На это ему сказать нечего, и от этого он бесится еще сильнее.

– Мать твою, Везучий – пять минут назад дела обстояли совершенно так же, но настроен ты был по-другому!

Он сверкает глазами на Лин.

– Я, подожду вас там.. со всеми.. – бормочет она и благоразумно ретируется, потому что сдерживаться у Ричи получается все сквернее и сквернее.

– Эта шлюха! – начинает он, едва Лин скрывается за углом – повертела перед тобой.. черт, да я даже не знаю чем у нее вертеть-то можно!

– Хватит, не переходи грань – осаждаю я его – Лин не при чем. Говорю тебе. Ты слышал..

– Марка, ага – фыркает он – я слышал, и ты слышал. Но стать его покорной овечкой решил только, когда с Немой засосался.

Немая – возвращение к кличке Хоплеса значит для Ричи высшую степень ярости.

– Я бы в жизни не поменял мнение, если бы был выбор. Выбора нет – она просто напомнила об этом. И она права – если уж суждено идти, то лучше на своих условиях, чем с завязанными руками и кляпом во рту.

Ричи замолкает и скрещивает руки.

Очевидно, проходит стадию (как и я парой минут назад) принятия. Когда факт дерьмовый, но он есть и от этого никуда не деться.

– Слушай, у тебя так-то все гораздо шикарнее – напоминаю я – бери Кэти, раз уж Лин не хочет, и идите. Я бы все отдал за такую возможность. Попытайтесь чем-нибудь разжиться и..

– Че ты мне впариваешь? – шипит Ричи – на полном серьезе сейчас предлагаешь смотаться, когда вас доктор-смерть поведет в братскую могилу?

– Фактически только меня – замечаю я – остальные идут по доброй воли.

– Да насрать – хмыкает Ричи – куча придурков, значит. Но, черт возьми, наших же придурков. А эта Джес, дура, наверное вообще еще не понимает, во что ввязалась. Если бы мне наплели лапши про вакцину, когда нас только вытащили, я бы поди тоже купился, если бы с ними перед этим дорогу не отторабанил.

Я удивленно вскидываю брови. Вот уж какого поворота я точно не ожидал:

– Ты что, идешь с нами?

– А куда мне, на хрен, деться? – возмущается он и хватает один из моих бананов на столе, тут же беспардонно принимаясь его чистить – тебя тащат, эти придурки сами волокутся, а я «радуйся» свободе? Черта с два. Мы изначально вместе в этом дерьме застряли, и уж если сдохнуть – то тоже вместе. А если еще что и правда выгорит – приятный бонус. Неожиданный, я бы сказал.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Ричи толкает меня в плечо, но в итоге тоже начинает гоготать, набив рот моим бананом.

– Придурок – заявляет он едва разборчиво – все вы придурки, мать твою.

Как я вообще умудрился с вами вляпаться.

И тут до меня доходит:

– А Кэти?

–Что Кэти? – дергает он плечами – можно подумать у нее большой выбор остался. Не думаю, что в одного она долго протянет на поверхности.

Да уж, вот уж кому точно не оставили выбора. Мне и Кэти. Только мне его не оставил конкретный человек – Марк, а Кэти совокупность обстоятельств, в которых она оказалась.

Немного остыв, Ричи наконец изгибает бровь:

– А что это вообще, на хрен, за такое я видел, когда вошел?

Я жму плечами:

– Самому бы знать.

Он вновь смеется, но когда покушается на второй мой банан, я его уже выдираю из цепких рук Ричи и съедаю без посторонней помощи. Между тем, стараясь одновременно отражать нападки и от моего яблока, на которое он покусился сразу после.

Вскоре (покуда судьба моего яблока все еще под вопросом) к нам спускается Кэти и сообщает, что нашла одну большую комнату на втором этаже. Там большое окно и два огромных классных дивана. Она начинает расписывать что-то еще, но я быстро ретируюсь из гостиной, прихватив яблоко:

– Гляну, как там остальные – сообщаю я на удивление Кэти, которая считает, что «остальные» и «мы» все еще в состоянии холодной войны. Поведать про то, что ей теперь тоже придется идти с Марком – оставляю почетным правом за Ричи.

Тот в ответ награждает меня испепеляющим взглядом.

Я выхожу к кухне, которая значится смежной с малой гостиной. За столом остались два фонаря и Марк, доедают свои порции. Роб еще не вернулся – значит, тот фонарь в тачке жив. Лучше бы он умер – причем лучше бы до него. Потому что он уже очень плох и тащить мы его с собой в Мозговой Центр не сможем. Даже если до туда дотащим – там он совсем не к столу, когда, если повезет, надо будет действовать мобильно и не мешкая.

А значит, он останется здесь. Максимум с пушкой и парочкой припасов, которые ему великодушно сто процентов даст Роб. Но насколько ему этого хватит? А если набредут зараженные? Лучше бы ему по-тихому отойти в мир иной этой ночью, как Сью.

К этим подходить не хочу – преимущественно из-за Марка в их компании. Зато на диванчике в малой гостиной вижу альтернативу – Лин и Джес. Они сидят вместе и что-то активно обсуждают. Джес сосредоточена, чуть нахмурилась, в нервном возбуждении язык высунулся и касается верхней губы. Она смотрит куда-то в пол, хоть и говорит точно Лин.

Лин увлеченно ее слушает, слегка озабоченно и немного с ужасом. Но заметив краем глаза мое приближение, тут же неловко улыбается и по привычке Хоплеса заправляет прядь волос за ухо. Зря, ей так не идет и она прекрасно это знает, поэтому и перестала это делать на поверхности.

Но нервная привычка – страшная вещь.

Сажусь на кресло перед ними.

– Что обсуждаете? – спрашиваю как можно беззаботнее. Джес слегка вскидывает брови и ухмыляется:

– Бунтарь больше не бунтует?