Идентификация
Шрифт:
В чем ошибиться? Мы уже встали и остается только пожрать да пойти. С собой взять нам нечего. Что там можно считать?
Замечаю, что Роб ест, а дополнительной порции на столе нет. Он покормил фонаря до завтрака, или тот уже откинулся за ночь, поэтому на него порцию и не откладывали?
Вскоре спускается Джес и садится рядом со мной.
Потом появляется и Ричи, а самым последним спускается Марк. Когда он оказывается на нашем этаже, мы все уже почти доели свои порции.
– Ты задерживаешься – уже замечает даже Роб – придется есть быстро.
– Возьму с собой – отмахивается он –
Не дожидаясь ответа, он обводит взглядом каждого из нас, остановившись на мне, после чего кивает будто сам себе:
– А мы этого не хотим.
Глава 2
– 1-
Видя, что Марк в самом деле не намеревается усадить свой хлопотливый фанатский зад за стол, Роб сильно мрачнеет. Вначале я даже не могу понять – почему. Какая разница, поест этот хрен сейчас или не поест вообще. Я так и вообще останусь доволен, если этот кретин пойдет голодным. Так ему и надо – я против воли, а он голодный. Все на своих местах.
Но когда один из фонарей подает голос, мне становится все понятным:
– Лотос? – спрашивает тот, у кого перебинтована поклеванная кисть.
Лотос. Я и не в курсе, как зовут того бедолагу в тачке. Если честно, к этому моменту я уже вообще убедился, что он труп. Иначе бы кто-нибудь о нем вспомнил. Теперь очевидно, что Лотос жив и с ним надо что-то делать.
Бедняга, все-таки судьба не сжалилась над ним и не дала мирно склеить ласты под безмолвие ночи.
Лично я разделаю высказанное вчера водителем-фонарем мнение, что пушек у нас и так немного, чтобы раздавать их направо и налево. Если уж застрелить его – то самим и сейчас, а пушку забрать с собой. Вряд ли оставлять его в жестяной коробке под солнцем с пистолетом и «добрым выбором» – это акт милосердия к нему. Но еще больше меня парит то, что это совсем не акт милосердия к нам самим.
Нам нужны пушки.
Сильнее, чем чистая совесть.
– Да – кивает Роб в ответ.
Лицо его сереет, а сам он опускает голову. Марк тоже быстро соображает, о чем речь, но тактом не отличается. Может, это и хорошо, учитывая, что времени на приличия у нас нет:
– Что решили с ним? – спрашивает он.
– Лотос жив – отрезает Роб – я утром кормил его.
А, значит все-таки до завтрака! Теперь понятно, почему нет лишней порции. Но если Лотоса все еще возможно накормить, затолкав пару кусков в глотку, значит он еще не так плох, как Сью в ночь своей смерти. Почему его тогда не затаскивали в дом на ночь?
Ладно, неважно.
– Я понял – кивает Марк – и что вы решили сделать? – глядит на Роба и двух фонарей – времени нет. Я отказываюсь от завтрака не для того, чтобы вы тянули кота за хвост.
Надо же, сколько в нем появилось наглости и воинственности. В какой такой момент Марк успел взять бразды у Роба в свои руки? Впрочем, понятно в какой.
Его план заключал две части – вытащить нас с Джес и проникнуть в МЦ. Роб лучше всего был адаптирован в новом мире, потому лучше всего мог провернуть нашу спасательную операцию. Потому в этой части он был главным и Марк подчинялся. Теперь же настала
Но Роб не отвечает прямо на вопрос. Лишь сообщает, что он поел и готов выдвигаться. Марк смеряет его подозрительным взглядом, но ничего не говорит.
Неужели он уже успел всунуть Лотосу пушку, потому теперь просто оставим его? Да как так! Нельзя оставлять пушку чуваку, который уже не одной, а полтора ногами в могиле! Черт, да ветер дунет – и он уже двумя ногами там. На кой черт ему пушка?
Лучше пусть дадут Джес или Кэти, если девать некуда. Они хотя бы воспользоваться смогут во имя общего блага, а не чтобы застрелиться. А если он еще, как и Сью, в конце впадет в беспамятство, то патроны вообще на ветер. Сдохнет во сне, а пистолет так и останется лежать рядом, невостребованный.
Может, потому что мне самому очень долго не давали пушку, и я из-за этого чуть не погиб – но сейчас расточительство пистолетами меня ввергает в праведное негодование.
В итоге мы молча выходим из дома нашей кучкой. Я еще раз проверяю свой пистолет, Ричи и Лин делают тоже самое.
– Откуда у вас пушки? – спрашивает Джес у меня.
– Боевая награда – отвечаю я и она скептично поднимает бровь – фонари, что ехали с нами в тачке, умерли. Мы забрали их пушки.
– Все трое? – уточняет она.
– Мы с Лин. Ричи дали потом, когда мы свои сдавать отказались.
– Ясно – она зорко наблюдает за Ричи, после чего окликает его – меняемся пушкой по очереди.
Тот фыркает и усмехается, словно ничего более идиотского в жизни не слышал:
– Ага, детка, как же. Губу закатай.
– Тебе дали пистолет просто так. Мне он тоже нужен. Будем чередоваться.
Она скрещивает руки на груди.
Ричи злобно сверкает глазами с нее на меня и я жму плечами. Что я ей могу сделать?
– Я все сказал -цедит Ричи.
– Окей- невозмутимо парирует Джес – тогда я начну наседать Робу, что оружия у всех должно быть поровну. Как думаешь, что случится скорее – он даст свою пушку мне, или просто заберет твою?
Несмотря на то, что ведет она себя по-скотски, на ее лице играет сама невинность, точно она просто размышляет вслух над вещами, о которых ничего не смыслит.
Глядя на Ричи уже не могу наверняка заявить, что он не ударит девушку. Однако, и пистолет он теперь свой в порядке очередности ей черта с два даст. Надо знать Ричи, чтобы понять, что теперь это дело принципа. А если они сцепятся, то беды не миновать. Такой серьезный разлад между Ричи и Джес в самом начале пути – знак беды.
– Ладно – я поворачиваю Джес к себе – со мной будешь в очередности. Поделим мой пистолет.
Она изгибает бровь, словно пытается найти подвох, после чего жмет плечами:
– Окей.
И выходит вперед к остальным.
– Я был не прав – цедит Ричи, подойдя ко мне – она не дура. Она сука. Долбанная сука. Ты вообще видел? Это что за херня была сейчас?
– Будь с ней начеку – предупреждаю его. Решаю, что вдаваться в краски ее «признания» о том, как она выбралась, сейчас не время. Мы торопимся, а Ричи так взбешен на нее, что сведет на нет мои старания не разжигать конфликта.