Идеология суверенитета. От имитации к подлинности
Шрифт:
Исходя из этого, система, не сумевшая найти адекватного применения Суркову, безусловно, наносит себе ущерб. И, соответственно, наоборот — если сумеет такое применение найти.
Дельфин и русалка. К отчету премьер-министра Медведева перед Думой
Комментируя отчет главы правительства перед парламентом, сознательно воздерживаюсь от традиционных наездов и подколок по отношению к уважаемому Дмитрию Анатольевичу. Оговорюсь лишь, что оживлённая дискуссия по поводу промилле, как и соответствующий глубине дискуссии результат, как и в очередной раз проявленная непреклонность в отношении вечнолетнего времени, собственно,
Оно и понятно, потому что то, что озвучил премьер — сведённый труд обязательного круга правительственных специалистов в конкретных областях — полностью отвечал жанру, целям и смыслу отчетного доклада XXIX Съезда КПСС. Наколка в том, что КПСС как заказчик и потребитель не присутствовала не только в зале, но и в природе. Поэтому никто ничего не слышал, не слушал и не понял. При том, что ничего трудного для понимания в докладе не было — просто это никому не нужно и не интересно.
«Задача Правительства — реализовать сбалансированные меры по достижению приемлемой динамики основных показателей».
Эта чеканная формулировка Дмитрия Анатольевича точно отражает его понимание не просто задач правительства, а задач российского государства в социально-экономической области. Поздняя КПСС понимала задачу ровно так же, только не умела её так технократически точно формулировать, по традиции обрамляя это псевоидеологической демагогией. На самом деле такое понимание задачи состоит в том, что никаких судьбоносных выводов, критически важных проблем, никакого содержательного выбора перед страной не стоит. Всё идёт нормально, надо только поднатужиться тщательнее для достижения «приемлемой динамики показателей». По сути — это декларация отказа правительства от проведения любой экономической политики. Если под политикой подразумевается содержательная деятельность. То есть деятельность, смысл которой выходит за рамки «достижения показателя».
При этом президент очевидным образом формулирует перед правительством задачи вполне себе содержательные и декларирует необходимость ответов на вызовы, которые действительно считает критическими и судьбоносными. И, по всей видимости, действительно их таковыми считает: не будем здесь в сотый раз повторять известный перечень, можно остановиться только на одном. Необходимость структурной перестройки экономики ввиду явной угрозы для воспроизводства страны и системы в случае негативной динамики цен на сырьё. При этом негативная динамика цен на сырьё, в общем-то, налицо. Как следует из доклада премьера, доля доходов от нефтегазового сектора в бюджете увеличилась на 0,2 %. То есть, оставив в стороне статистические погрешности, случайные или злонамеренные, допустим, что эта доля как минимум не изменилась. И что?! И ничего.
Ни в докладе премьера, ни, кстати, в вопросах депутатов (не считая дежурно-правильной и бесполезной филиппики тов. Зюганова) ничего, буквально ничего про это не сказано. В который раз приходится констатировать, что правительство президента не слышит. Это когнитивный диссонанс, а точнее, разговор слепого с глухими. Притом что правительство не дало Владимиру Владимировичу никаких оснований и намёков предполагать, что оно всё это может услышать. То есть это правительство отвечать на эти вызовы не собирается, поскольку у него отсутствует в принципе система различения сигналов в данном диапазоне. Это своего рода дельфины. А дельфин и русалка — не пара, не пара и ещё десять раз не пара. Притом что наша российская власть публично раз за разом решает неразрешимую проблему спаривания с дельфинами.
Проще говоря, действующее правительство ничего делать за пределами текущего технического регулирования не может и не хочет. А другого правительства у президента для нас нет. И для себя, наверное, тоже.
III. Россия, мир, политика и геополитика
Из глобальных кризисов выходят через войны
В ближайшие три-четыре года мир может измениться до неузнаваемости.
Сегодняшний мир кажется настолько непредсказуемым, что мы порой не уверены даже в завтрашнем дне, не то, что в том, каким он будет через 3–4 года. Обанкротятся ли страны еврозоны? Начнется ли большая война на Ближнем Востоке? Ждут ли нашу страну масштабные акции протеста против власти? Закатится ли, наконец, империя доллара? Дать ответы на эти вопросы очень сложно, но от них зависит слишком многое, чтобы не попытаться увидеть хотя бы основные механизмы и логики, которые приведут к тому или иному исходу. Поэтому «Свободная пресса» начинает цикл статей, основанных на интервью с известными российскими экспертами и посвященных ответу на один масштабный вопрос: «Каким будет мир вокруг нас в 2015 году?».
О своем видении ближайших перспектив рассказывает Главный редактор еженедельного журнала «Однако» и ведущий одноименной передачи на Первом канале Михаил Леонтьев.
Механизмы
— Я думаю, что прогноз на следующие пять лет по общей ситуации во всем мире связан с крайней неустойчивостью всей сложившейся системы связей и взаимоотношений: Евросоюз и прочие международные организации будут подвергаться очень большому расшатыванию, эрозии и т. д. Существующая сегодня система контроля и влияния будет разрушаться, и создаваться какие-то новые склейки. Здесь что-то прогнозировать очень сложно, можно экстраполировать какую-то волю, и это, скорее, вопрос не расчета, а конкретного действия.
То, что мы видим сегодня, является очень типичной фазой технологического перехода, мир видел ее уже много раз: сначала у вас появляется новая доминирующая в мире сила вокруг разрушенной старой экономики, эффективность которой падает. Эта новая сила, которая раньше была периферийной, теперь растет и становится дико конкурентоспособной, начинает завоевывать себе место. В тот момент, когда она становится мощной, но ресурс этого скачка начинает исчерпываться, у нее падает продуктивность капитала. Это падение компенсируется экономикой масштаба, т. е. начинается экспансия. И это тот момент, когда доминант чувствует свое нечеловеческое величие. Проблема в том, что экономике масштаба свойственно достигать неких пределов — либо это пределы земного шара, как в случае с американцами, либо это пределы сопротивления каких-то других игроков из-за того, что в определенный момент плотность вырастает настолько, что вы дальше двигаться уже не можете. И тогда вы начинаете эмиссию. Вы же самый великий и могущественный — вам все дают в долг. После экономики реальных масштабов, начинается экономика фиктивных масштабов — надувается пузырь. Потом он лопается, но в момент, когда он лопнет, уже где-то должны зародиться новые доминанты. Где они будут, сказать очень трудно, но есть ощущение, что Америка имеет возможность сохранить себя как экономика будущего, но уже не во всемирном масштабе.
«СП»: — То есть в основе предстоящих изменений будет лежать кризис?
— Да, дикий рост различных проблем пойдет по принципу домино. Дело в том, что экономические проблемы, которые формально можно просчитывать, никогда не решаются в сфере чистой экономики. В определенный момент экономические проблемы начинают сублимироваться в социальные, политические, в военно-политические и т. д. Избитая фраза о том, что из Великой депрессии мы вышли с помощью Второй мировой войны, отражает истину. Поэтому мы никогда не имеем в экономике чистого эксперимента, иначе она была бы точной наукой.
Нынешние финансовые дисбалансы будут проявляться во всем. Это приведет к распаду порченных валют, а если экономические системы будут разрушены, то понадобится какой-то фундаментальный якорь, которым может стать введение золотого стандарта в той или иной форме. Это будет некий процесс деглобализации, когда основные мировые игроки расходятся по своим цивилизационным зонам, где доминирует одна страна, одна культура и одна валюта.
«СП»: — Путин сможет построить у нас такую зону?