Идет розыск
Шрифт:
— Привет. Я Лосев.
— Звонили, — деловито отозвался секретарь. — Что тебя интересует?
— Работа с несоюзной молодежью. Готовим, понимаешь, материал. Давай, скажем, второй цех и бухгалтерию.
— Бухгалтерия-то зачем? — удивился секретарь.
— Нужны разные группы молодежи по своей ориентации, интересам, подготовке, ну и прочее. Понял?
— Понял, — не очень уверенно ответил секретарь. — По бухгалтерии я сейчас их комсорга приглашу. У меня в поле зрения, — он улыбнулся, — главным образом рабочий класс.
— Ну, правильно. Зови.
В комитете комсомола
Под конец он спросил:
— Ну, а какой круг интересов, допустим… Раи Сочневой?
И, внимательно выслушав рассказ о неведомой ему Сочневой и даже сделав какие-то пометки в блокноте, снова спросил:
— А вот… — он посмотрел список, — ну, скажем, у Веры Хрисановой?
— Ой, какая тут активность, — неожиданно заулыбалась строгая девушка в очках. — У нее сейчас дикий роман.
— Вот, вот. Только и слышишь, — желчно заметил секретарь.
— Но это же так естественно, — пожала плечами строгая девушка-комсорг. — И неминуемо. Тут надо считаться.
— Настоящий роман должен помогать, а не мешать общественной активности, Светлова, — назидательно произнес секретарь комитета. — Сколько мы уже разговоров нa этот счет вели, — и, обращаясь к Лосеву, добавил: — Ты не представляешь. Женский коллектив. Восемьдесят три процента девчонок в организации. У одной роман, у другой свадьба, третья рожает, четвертая разводится, пятая после работы бежит к ребенку. Вот тут и добивайся активности. С ума сойдешь. Вот так и с Хрисановой. Девчонка как девчонка была, и вдруг роман, да еще дикий, — он усмехнулся.
— Ваш парень? — спросил Виталий у девушки в очках.
— Нет. Взрослый уже. Она говорит, хирург. Я их однажды встретила. Очень представительный дядя. Даже немножко седой. Но Верка просто с ума от него сошла. Ни о чем больше говорить не может.
— Вот, вот, — снова вмешался секретарь. — Потому у вас и ЧП в бухгалтерии. Головы не тем забиты. Понимаешь, — он повернулся к Лосеву. — Пряжа была получена по подложным документам. Теперь следствие идет.
И он рассказал Виталию уже известное ему происшествие на комбинате.
Из комитета комсомола Лосев уехал только во втором часу дня.
А под вечер Петя Шухмин привез перепуганную Верочку.
Виталий не успел раскрыть рот, как она выпалила:
— Ну, вот, я так и знала!.. Так и знала!..
И расплакалась.
— Что вы знали? — удивился Лосев.
— Что подумают на меня…
Виталий внимательно посмотрел на девушку.
Она была недурна собой, маленькая, изящная, с копной совсем светлых, прямо-таки льняных волос, нежное и правильное бледное личико и большие, слегка подведенные темно-карие глаза. «Ведь милая девушка, — подумал Виталий. — Но рядом с Маргаритой Евсеевной… Вот только глаза…» Да, глаза вдруг сказали ему что-то новое об этой девушке, что-то не укладывающееся в тот образ, который Виталий уже нарисовал себе. И он подумал, как совсем неоднозначны люди и что здесь тоже лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. Надо только научиться смотреть.
Виталию стало даже как-то неловко за него. Совсем по-другому надо разговаривать с этой девушкой.
— Мне рассказывали, что однажды вы с ребятами были в молодежном клубе…
— Ну, это давно, — торопливо ответила девушка.
— Да, я знаю. Там организовали встречу с молодыми английскими художниками. И один нарисовал тут же ваш портрет. Он его вам подарил?
— Слушайте, — сердито сказала Вера. — Вы зачем меня сюда привезли, чтобы про клуб спрашивать?
— Нет, — вздохнул Виталий. — Я почему-то подумал про портрет. А разговор, конечно, будет о другом. Но для начала имейте в виду, я вас ни в чем не подозреваю и ничего плохого о вас не думаю.
— Правда?
Она подняла глаза на Виталия.
— Правда, — твердо подтвердил он.
Вера слабо улыбнулась.
— Я вам почему-то верю.
— А почему же мне не верить? Ведь я вас ни разу еще не обманул, — Виталий тоже улыбнулся. — А вы, между прочим, верите порой даже тем, кто вас уже однажды обманул, — многозначительно заключил он смелее.
— Я не понимаю, — она пожала плечами.
— Нет, вы уже о чем-то подумали, — Виталий снова улыбнулся. — Знаете что? Давайте говорить откровенно. Вам это ничем не грозит. Это может подвести только меня, если… если вы окажетесь другим человеком, чем я думаю.
— Ой, я, правда, ничего не понимаю, — уже улыбнулась Вера.
— Сейчас поймете. Вы знаете, где находитесь?
— В милиции.
— Здесь уголовный розыск. А розыск очень непростое дело. Вот сейчас, например, мне предстоит разыскать опасных преступников, которые совершили крупное хищение. Очень крупное.
— У нас?
— Не только у вас, но и еще в одном месте. И на этот раз не пряжу. Но тоже ценное сырье. И тоже по фальшивой доверенности. Но там они еще убили человека.
— Ой, какой ужас! — с искренним испугом воскликнула Вера.
— Теперь понимаете, как важно их быстрее найти?
— Конечно!
— Вот почему я спросил вас про клуб, — неожиданно заключил Виталий.
Вера растерянно посмотрела на него.
— Я опять ничего не понимаю.
— Сейчас, сейчас. Все поймете. Ведь мы говорим откровенно?
— Да…
— Совсем откровенно, Вера. Уж вы мне верьте. Хорошо?
— Да, да!
— Почему вы перестали ходить с ребятами в клуб? И дружить с Сережей Морозовым?
— Но это…
— Вы обещали мне верить.
— Ну, хорошо! Я познакомилась с другим человеком. Я его люблю. Вот и все.
— Он называет себя хирургом?
— Он — хирург.
— Нет. Вы знаете его фамилию?
— Конечно.
— Тогда посмотрите справку с его работы.
Из лежащей на столе папки Виталий достал бумагу и протянул ее Вере. Та удивленно пробежала ее глазами.
— Вахтер?.. Не может быть…
— Оказывается, может, — пожал плечами Виталий. — Он назвал себя хирургом, познакомившись недавно и с этой женщиной.