Идея фикс
Шрифт:
Вы оба – молодцы, вам удалось вызвать реальный образ Осени в нашем
Спасибо вам!
2
17 июля 2010 года
Азартный по натуре, детектив-констебль Крис Гиббс мог бы поспорить с убежденностью Оливии в том, что портье обеспечит их очередной выпивкой, хотя бар в отеле, подобно множеству прочих подобных заведений, уже давно официально закрылся. К счастью, он ошибался.
– Только еще одну крошечную рюмочку на сон грядущий, – проворковала Оливия таким заговорщицким тоном, будто открывала ему сокровенную тайну.
Какой странный голос! Вряд ли он дан ей от природы. Да и сама она выглядела далеко не естественной.
– Ладно, может, и не такой уж крошечный, – быстро поправилась Оливия, добившись принципиального согласия. – Ты по-прежнему предпочитаешь шотландский односолодовый виски, верно? Двойной «Лафройг» для Крисси и двойной сладенький «Бейлис» для меня, раз уж у нас нынче праздник…
Гиббс напрягся. Никто прежде не называл его «Крисси». Ему хотелось попросить впредь не называть его так, но он решил, что, пожалуй, не стоило заострять на этом внимания. Черт! Неужели портье подумает, что ему нравится обращение «Крисси»? Он надеялся, что недовольство на его лице очевидно показало исключительно негативное отношение к этому дурацкому сокращению.
В ожидании напитков Оливия вальяжно облокотилась на стойку бара, благодаря чему ее декольте приоткрыло очередную порцию ложбинки мирового класса. Гиббс заметил, что портье исподтишка оценил дамские прелести. Все мужчины обычно так и поступают, однако никто не делал этого так мастерски, как Гиббс, по его собственному, не страдающему излишней скромностью мнению.
– И оба безо льда, – бросила Оливия. – О, а вы что предпочитаете… не стоит обделять и себя! Налейте себе какого-нибудь самого классного, на ваш вкус, горячительного!
Гиббс порадовался тому, что она уже изрядно пьяна. Раньше, трезвая, она казалась чересчур шикарной для него, зато он знал, как вести себя с пьяными – ему частенько приходилось задерживать их. Правда, большинство пьяниц не носили вычурные золотые наряды, которые стоили, по словам самой Оливии, две тысячи фунтов. По здравом размышлении, Крис выразил сомнение, услышав об этом, и она посмеялась над ним.
– Вы крайне любезны, мадам, но мне и без алкоголя хорошо, благодарю вас, – ответил портье.
– Разве я не просила не класть лед? Не помню, вроде сказала – или только подумала… Ах, вечно со мной так. Никто из нас не любит лед, верно? – Оливия повернулась к Гиббсу и, не став дожидаться его ответа, вновь взглянула на служащего. – Мы и не предполагали, что у нас есть нечто общее… короче, взгляните на нас! Мы такие разные! Но вот оказалось, что мы оба не любим лед.
– Как и многие другие, – с улыбкой заметил портье.
Может, больше всего на свете ему нравилось торчать тут всю ночь, одетым, как дворецкий двадцатых годов прошлого века, обеспечивая выпивкой развязную шикарную дамочку и недружелюбного «фараона», постепенно становившегося все мрачнее.
– Хотя, с другой стороны, многим лед нравится, – добавил он.
«Наливай поживей выпивку и избавь нас от занудных наблюдений», – мысленно проворчал Гиббс.
Он завладел своим «Лафройгом» и, направившись обратно к их столику, снова услышал голос Оливии.
– А вы не хотите поинтересоваться, что мы празднуем? – спросила она портье.
Полицейский не знал, поступает ли он невежливо, оставляя ее одну. Может,
6
Дживз – олицетворение идеального слуги, по фамилии безупречного и умного камердинера в комических романах знаменитого английского писателя – сэра Пелама Гренвилла Вудхауса (1881–1975).
– Мы нынче отметились на свадьбе, и знаете что?.. – громогласно вопрошала у него Оливия за спиной. – Там больше никого не было! Естественно, кроме жениха и невесты. Невестой была моя сестрица Чарли. Мы с Крисом удостоились чести быть свидетелями и единственными гостями.
Теперь уж она обошлась без «Крисси». И на том спасибо.
– Они выбрали каждый своего, – продолжила Оливия. – Чарли выбрала меня, а Саймон выбрал… Простите, я уже упоминала о Саймоне? Он теперь стал мужем моей сестры… с сегодняшнего дня! Саймон Уотерхаус. Классный жених, – она произнесла это таким тоном, словно портье непременно должен был слышать о нем.
Гиббс испытал легкое раздражение: вероятно, его просто кольнуло то, что его спутница не закончила фразу: «а Саймон выбрал… Криса». Вполне очевидное окончание, хотя она и не произнесла его имени. Ежели они выбрали каждый по одному свидетелю, и Чарли выбрала Оливию, то Уотерхаус, соответственно, выбрал Гиббса. И отельному портье вовсе необязательно было знать об этом. Знал он о том или не знал, факт оставался фактом.
Вчера, перед тем как отправиться на приморский курорт Торки в графстве Девоншир, Крис спросил свою жену Дебби, что она думает по поводу того, почему Уотерхаус выбрал в свидетели именно его. «А почему бы и не тебя?» – бросила Дебби, не оторвав взгляда от рубашки, которую гладила, явно не заинтересованная в обсуждении данного вопроса. Сейчас ее волновали лишь вопросы, связанные с ЭКО [7] . Во вторник она ездила в центр эмбрионального переноса – и ей имплантировали парочку, образцово здоровых эмбрионов. Гиббс молил бога, чтобы дело не закончилось двойней. Один ребенок… уже и без того плохо? Нет, не плохо, конечно. Однако трудно. А если эти эмбрионы не приживутся, если Дебби по-прежнему не забеременеет после всех пережитых ими трудностей и заплаченных денег, то жизнь станет гораздо труднее. Труднее всего терпеть бесконечные разговоры об отсутствии ребенка, они чертовски доставали Гиббса, и при этом он даже не мог позволить себе сказать, что достают. Но больше они его не волнуют. Поначалу он с воодушевлением одобрил идею заведения ребенка, думая, что это будет непосредственно и просто, но когда простота обернулась нескончаемым ночным кошмаром, то не стоило больше и беспокоиться. Что такого особенного в его или Дебби генах, раз уж они нуждались в особом переносе?
7
ЭКО – экстракорпоральное оплодотворение.
Оливия плюхнулась на стул рядом с ним.
– Он оставил бутылки на барной стойке на тот случай, если нам понадобится дозаправка; сказал, что рассчитаемся утром. Какой славный парень!
Раньше Крис пожелал бы, чтобы она перестала громогласно изливать свои чувства и утихомирилась, но сейчас, когда они остались одни, это уже не имело значения. Музыка умолкла больше часа тому назад. Тогда же погасли настенные светильники и включились яркие люстры. Возникло ощущение, что в баре уже наступило завтрашнее утро, несмотря на то, что нынешняя ночь, по мнению Гиббса, по-прежнему продолжалась.