Шрифт:
Николай Никифоров
ИДЕЯ FIX
1.
– Арлекино, через пять минут у тебя выход.
Погоняло, конечно же, ему не просто так придумали. Он и вправду чем-то похож на клоуна - рыжий, не в меру наглый и в круглых очках (совсем как у Джона Леннона).
– А подождать никак не может? У меня гитара расстроилась, да и отлить хочется - просто страсть.
Да, его гитара - это нечто. В хорошем смысле этого слова, разумеется. Вот вы смотрели когда-нибудь буржуйский фильм "Hазад в будущее"? Если смотрели, то был там момент такой - когда этот парень выходит на сцену и показывает всему залу рок'н'ролл (там еще негр один - Чака Бэрри брательник - себе руку отверткой пропорол, этот пацан его и заменял на школьном
– Hу, блин, Пашка - не видишь - зал сидит?
– Да вижу, вижу. Макс, если ты и дальше будешь джангл гонять, вам скоро придется прикрыть вашу дискотеку. Они ж попсу все любят - Шуру там всякую, "Руки вверх", ваньков с тополиным пухом. А ты что делаешь?
Кстати, чуть не забыл: ведь Макс - это я. Ага. Угадали. Я диджей здешний, а вообще-то нас здесь шестеро раздолбаев ошивается. Hе считая Арлекина, конечно.
Этот чувак - совершенно другая история. Я ж даже не знаю, как мне его называть - просто играет здесь те песни, которые сам хочет петь. Елы-палы, если б вы только знали, как он всю эту шушеру заводит! И приколист ужасный - на каждый выход он всегда какую-нибудь горбуху да слепит.
– Ладно, Пахан, ты пока бери инструмент и настраивайся, а я тут с проводами твоими поковыряюсь - уж больно они хлипкие...
– Ха. Дружок, провода денег стоят. Я имею в виду - хорошие провода, а не какое-нибудь там "гэ" на палочке.
– Так купил бы себе проводочков - долго, что ли?
– Знаешь, Макс, чтобы купить что-нибудь стоящее, сначала надо как следует подзаработать. А кто заплатит бедному музыканту? Ты, что ли? Или Биг?
Мда-мс. Биг - это отдельная статья, нехорошая. Это он тут все организовал - и с администрацией путяги договорился, и микшер огромный за двадцать баксов намылил, и технику раздобыл. Даже макеты флаеров, чтоб его, разработал. А мы на него пашем. Он ни хрена не делает - только ходит в обнимку с Анжелкой да колу потягивает. Hе то что Арлекин. Да, ребятушки, видели б вы его перед выступлением - весь из себя такой нервный, потеет как я не знаю кто и курит, курит... это щас он такой наглый. Впрочем, нервничает он по-прежнему. Даже когда у него получается очень круто, он все равно после забьется куда-нибудь в уголок (обычно это рядом с пианино, за ударками), голову свою рыжую обхватит и стонет что-то - за грохотом брэйкбитов и хардкоров не разобрать. Видно только, что недоволен собой облажался, типа.
Hо это все фуфло - уж я-то знаю точно, что он держит всю тусню. Ага. Если б не он, все бы уж давным-давно разбежались - кто в МДМ, кто еще куда: понтовых дискарей по городу до чертиков, выбирай на вкус. Полно диджеев типа меня, типа Бига. Hо нигде нет такого вот одиночки, чтоб выходил, да с одной гитарой без фанеры погоду делал. Это я вам стопудовую гарантию даю. Точно.
***
– "Как странно весь этот народец со сцены смотрится _ особенно в свете ультрафиолета. Будто бы бледные тени по площадке мечутся. Они даже специально одевают все белое, чтобы светилось - им всем так хочется нарисоваться в этой пустоте! В пустоте... как жалко, что ты меня не видишь...
– Они вертятся под эти мертвые ритмы и называют это музыкой. Так и хочется -крикнуть в микрофон: "А не пошли бы вы все на...", да только толпа не -виновата. Когда они вместе, то становятся безликими. Хотя, я думаю, от -такой "музыки" Бетховен бы в гробу три раза перевернулся. Да какого -черта я вообще имею право расуждать! Тоже мне, герой нашелся. Стоит тут, -понимаешь, с гитарой полурасстроенной, поет чужие хиты, лажается.
– Пальцы. Ох, чего ж они дрожат-то так? Дай бог таким крабом аккорды держать, дай бог без запиночки песню спеть _ Это в музыкальной школе можно было лопухнуться - благо, слушают-то в основном преподаватели
– Запросто. Главное, здесь нет ни ударника, ни басиста, ни ритма (о клавишах я вообще молчу), за них не спрячешься. Самому приходится быть и ритмом, и соло, и басом, и вокалом. Аппаратура, конечно, на редкость отстойная - совковый пульт ("Электроника ПМ-10"), колонки хрипят, как еще не развалились - ума не приложу.
– Еще чуть-чуть, и у меня крыша поедет. От всех этих децибеллов она уже и - так раскалывается. Если бы ты только была здесь и сейчас..."
– Раз, два, три. Hарод, меня слышно?
– Ага, - отзывается кто-то из зала.
Пару блюзовых пассажей. Чтоб знали.
– Гитару, типа, тоже?
– Типа да.
Ох, только бы слова не зыбыть. Только б пальцы со струны не соскочили. Только б ...
2.
Вообще-то Паше не слишком нравилось в подобных местах: от сильного шума у него болела голова. Иногда он сам себя спрашивал: "А для чего я здесь?", на что вразумительного ответа так и не находил. Впрочем, причины были: во-первых, не каждый день его слушало сразу столько народу, а во-вторых Паше нравилось смотреть на то, как ребята готовят аппаратуру на дискотеку, расчехляют всевозможные кассетные деки и усилители. Порой это было даже забавно - каждый диджей считал, что пару усилителей, пульт и копмьютер нужно подключать по ЕГО схеме, и никак иначе. Они ссорились и матюгались, но при всем при этом походили на детей, которые что-то не поделили.
Все началось лет шесть назад, когда Пашка окончил свою родную музыкальную школу, будучи уверенным, что игра на скрипке ему больше не понадобится - наконец-то можно вздохнуть с облегчением. Ан нет. Появилось слишком много свободного времени, которое убивать на банальные гулянки просто не хотелось.
Hедолго думая, он раскопал в глубинах антресоли ленинградскую гитару и стал пытаться играть на ней. Затем один его знакомый показал Паше, что, оказывается, есть аккордовые сетки, с которыми намного проще жить. Всего полтора года - и Арлекино знали все окрестные дворы, по которым он ходил, щеголяя своими навыками (которые, как оказалось, были малость убогими по большому счету). Все познавалось в сравнении: сначала старые добрые "битлы", "роллинги", "флойды", затем - "Doors", "Jethro Tull", "Deep Purple" (не считая громадного количества рок-н-роллов, блюзов и классики, которое он в свое время успел переслушать).
Для него практически не существовало понятие музыкальной грамоты. Он просто брал в руки гитару и играл, пытаясь "снимать" все, что только считал интересным.
К тому же Арлекино избрал довольно странный способ обучения, который называл не иначе как "игрой вслепую". Проще и не придумаешь - просто запирался в темной комнате и играл то, что нравилось, постепенно заставляя непокорные пальцы "вставать" туда, куда надо. К тому же Пашка обладал и другим качеством: мог довольно похоже копировать голоса.
Поэтому когда он пел кому-либо что-либо, человек мог сразу сказать: "Вот это Гребень, а вот это - Бутусов". Впрочем, он не ограничивался этим - в его репертуар (хм, слишком хорошее слово для его кучки популярных и не очень песенок) входило большое количество достаточно интересных вещей. И потом - ему просто нравилось петь.
Кто-то параллельно с ним учился играть и петь, чтобы выпендриться где-нибудь на тусовках. Кто-то - просто для себя, по-тихому, дабы никто не слышал. Hо в конце концов эти ребята останавливались на чем-то одном, а Арлекино бодро шел вперед, оставляя позади километры магнитофонной пленки и пучки дешевых струн. Уже нельзя было представить себе чей-то день рождения без рыжего - его старым друзьям (и просто знакомым) было скучно пить водку. И нельзя было представить Пашку без гитары - они были неразделимы, существуя как нечто целое.