Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня
Шрифт:
Знали в Сибири и письменность с довольно давних времен. Во-первых, в эпоху Ли Лина в широком обращении была китайская письменность, поскольку китайский язык для того региона был международным языком. На законцовках крыши Ташебинского дворца выдавлена китайская надпись. Во-вторых, в Южной Сибири и в Центральной Азии с VII-VIII веков бытовало свое собственное письмо, т.н. «руническое енисейское письмо», представленное большим количеством надгробных эпитафий, надписей на скалах и на различных вещах. Особенно активно оно использовалось в IX-X веке, а появление в рунических записях явных монголизмов, указывает на то, что это письмо использовалось и после монгольского завоевания. [17]
[17] Кызласов И.Л. Рунические письменности евразийских степей. М., «Восточная литература», 1994, С. 162-164.
Кроме того, в отличие от древнерусской литературы, для «рунического письма» существуют аутентичные рукописи VIII-X веков из Турфанского оазиса и Дуньхуана (Восточный Туркестан). В число рукописных памятников, выполненных на бумаге (!) тушью и чернилами относятся 20 фрагментов различных сочинений и полная книга «Irq bitig». [18] «Знаки этих рукописей принадлежат хотя и различным, но вполне беглым писцовым почеркам» – отмечает И.Л. Кызласов.
Этого вполне достаточно для того, чтобы похоронить представление о Сибири, как о «дикой, первобытной стране». Хотя, это только наиболее яркие факты из истории культуры в Сибири, почти без систематической обработки. Л.Р. Кызласов настаивал: «Мнение (которое в течение длительного времени бытовало в исторической науке), что государств с цивилизацией городского типа в Сибири никогда не было, что к востоку от Урала издревле обитали лишь бродячие лесные охотники и оленеводы, а также степняки-скотоводы, теперь должно быть изменено как несостоятельное». [19]
[18] Кызласов И.Л. Рунические письменности евразийских степей. М., «Восточная литература», 1994, С. 152.
[19] Кызласов Л.Р. Очерки по истории Сибири и Центральной Азии. Красноярск, «Издательство КГУ», 1992, С. 133.
Эти, и множество других примеров показывают, что доверять авторитетам, категорически утверждающим отсталость и дикость Сибири нельзя. Они могут быть предвзяты, могут быть необъективны, могут игнорировать показания целого класса источников. Легко заметить, что все наиболее ярые сторонники теории извечной отсталости Сибири старались не пользоваться археологическими данными. Между тем: «Археологические материалы освещают широкий хронологический диапазон: со времен первоначального появления предков человека в Сибири и до XVI-XVII века. Это значит, что археологические источники освещают, по сути дела, все исторические этапы в жизни Сибири, в чем и состоит их особенная значимость». [20] Эти слова ныне покойного, к сожалению, археолога В.И. Матющенко не были руководящим примером для исследователей истории Сибири.
[20] Матюшенко В.И. Древняя история Сибири. Омск. «Издательство ОмГУ»,
Итак, историография, или совокупность исторических трудов, и история между собой различаются, хотя эти понятия очень часто путают. История включает в себя события, реально произошедшие и как-то зафиксированные. В летописях ли, в исторических заметках, в эпиграфике или археологическими остатками – не важно. А вот историография представляет собой собрание мнений историков относительно истории. Историк, при всем желании, не может охватить все факты истории, и неизбежно конструирует какую-то свою версию истории, свое понимание происходивших событий. При этом, если какое-то историческое событие не попало на страницы исторического труда, не было извлечено из источников и описано, это совсем не значит, что такого события не было вообще.
Представление о том, что в Сибири совсем не было государственности до прихода русских – это не более чем русская историография, то есть собрание мнений русских историков по этому поводу. Это так, потому что многочисленные летописи и исторические записки, археологические находки решительно опровергают это представление. К ним мы сейчас и обратимся.
На сегодняшний день наиболее древняя зафиксированная государственность в Сибири отосится к III веку до н.э., когда в 201 году до н.э. хуннский шаньюй Маодунь вторгся на территорию современной Минусинской котловины (долина среднего течения Енисея) и разгромил местное государство, известное под китайским названием «Динлин-Го». Это наиболее древнее на сегодняшний день упоминание о государственных образованиях в Сибири, хотя, может статься, что будущие изыскания отодвинут зарождение сибирской государственности еще дальше в прошлое. Скажем, исключать этого я бы не стал. Об этом вполне определенно говорит М.П. Грязнов, раскопавший большой курган Аржан в Туве. Он был уверен, что такое сооружение могло появиться только в государстве. [21]
[21] Грязнов М.П. Курган Аржан. М., «Наука», 1980.
Один из крупнейших сибирских археологов Л.Р. Кызласов связывает это государство с татарской археологической культурой. [22] Это культура, зародившаяся в VIII веке до н.э., и просуществовавшая до II века до н.э., а в ряде мест и до I века н.э., когда она переходит в таштыкскую археологическую культуру, поздние этапы которой являются уже следами могущественного Кыргызского каганата.
Для этой культуры характерен очень высокий уровень материального производства. Бронзовое литье этой культуры легко отличается на глаз своими характерными формами и высоким качеством. В музеях хранятся большие коллекции бронзовых ножей, кинжалов, блях, разнообразных изделий, которые производились ремесленниками десятками тысяч экземпляров. Существовало серийное призводство. Мне доводилось видеть серию из 16 поясных блях из Косогольского клада, отлитых с одного образца в глиняных формах. Ремесленникам было доступно изготовление полых отливок. Характерно, что ремесленники часто брали импортные образцы, чаще всего китайские, и делали с них копии.
[22] Кызласов Л.Р. Гуннский дворец на Енисее. Проблемы ранней государственности Южной Сибири. М., «Восточная литература», 2001, С. 127.
Трудно сказать, сколько добывалось меди, чтобы можно было отлить такое количество изделий, но речь идет о сотнях тонн, может быть, даже тысячах. Хакаский археолог В.И. Сунчугашев подробно исследовал технологию добычи медной руды в древности, и обнаружил, что это была развитая отрасль со своими характерными приемами добычи и со своим инвентарем.
Тагарская культура отличается обилием курганов, в которых начиная с VI века до н.э. стали сооружаться сложные деревянные конструкции. Могилы обустраиваются срубами в несколько (иногда до 8-9) венцов, имеют деревянный пол и потолок, уложенный на балки-матицы. Сруб перекрывался мощным накатом из лиственничных бревен, часто в 3-4 слоя. Материалы раскопок курганов показывают, что население Минусинской котловины в татарское время в совершенстве владело обработкой древесины, активно строило из него и делало самые разнообразные вещи. Большая Боярская писаница на Енисее зафиксировала вид поселка татарского времени, состоящего из нескольких рубленых изб, или чего-то вроде хакаских рубленых юрт. [23]
[23] Более подробно об археологии и материальной культуре тагарской культуры можно прочитать: Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Верхнего Енисея. Л., «Наука», 1986.
При раскопках Тепсейского могильника на Енисее были найдены треугольные в сечении деревянные планки, на которых были вырезаны батальные сцены. Могильник относится также к III веку до н.э. По мнению М.П. Грязнова, эти изображения скорее всего иллюстрируют какой-то героический эпос, что является одним из признаков существования государства. Для более ранних эпох такие наблюдения сделать труднее, однако тот же М.П. Грязнов, при раскопках кургана Аржан в Туве, относящегося к VIII веку до н.э., сделал наблюдение, что построить такой курган могло лишь многочисленное общество, и размах погребального траура наводит на мысль, что в кургане был погребен глава крупного государственного образования. [24]
[24] Грязнов М.П. Курган Аржан. М., «Наука», 1980, С. 29.
Одним словом, совокупность археологических данных показывает, что в I тысячелетии до н.э. в Минусинской котловине жил народ, организованный в высокоразвитое общество, обладающий развитой экономикой, широкими внешними связями и богатой духовной культурой, элементы которой, правда, для нас не вполне ясны. Такой народ мог и должен был иметь свое государственное образование.
К слову сказать, Маодунь потратил большие усилия для завоевания этих территорий не просто так. Исконные хуннские земли в Ордосе были лишены руд металлов, тогда для вооружения большой армии и войны с Китаем требовалось много бронзы и железа. Захватив северные земли, Маодунь обеспечил себя рудно-сырьевой базой, недоступной для китайской армии. Как пишет Л.Р. Кызласов, хунны начинали разрабатывать руды сразу же после захвата новых земель и строительства крепостей. [25] Кроме этого, они, конечно, активно эксплуатировали уже налаженное хозяйство.
[25] Кызласов Л.Р. Города гуннов. // Евразийские древности. 100 лет Б.Н. Гракову: архивные материалы, публикации, статьи. М., 1999, С. 196.
В некотором роде, шаньюй Маодунь первым в истории применил политику, когда Сибирь рассматривалась в качестве рудно-сырьевой базы для другого государства, и нещадно эксплуатировалась. Но об этом позже.
Вопрос о государственности в Сибири серьезно запутывает граница, которая отделяет современную Сибирь от Монголии. Она, установленная по русско-цинскому договору в 1723 году, разделила Саяно-Алтай на две части, северная из которых попала под власть России, а южная – под власть Китая. Это очень поздняя граница, которой в древности и средневековье не было, но она тщательно соблюдается в исторических сочинениях. Иногда историки доходят по прямой фальсификации, рисуя на исторической карте этого места XVII века современную границу. Здесь политические мотивы берут верх над исторической точностью.