Идол прошедшего времени
Шрифт:
— Раньше такого никогда не было. Кому хочется под статью? Все-таки это нарушение закона. Надругательство над археологическими памятниками уголовно наказуемо. Нет, это те… на «Хаммере»!
— Итак, вы хотите сказать, если это городище погибнет, возможно, оборвется весьма тонкая ниточка, ведущая к таинственной культуре?
— Можно так сказать… Нынешней весной Салтыков неожиданно умер. Говорят, перед смертью он взял с Корридова, лучшего своего друга, клятву: прежде, чем бульдозеры
— Клятву?
— Ну, не знаю точно. Я при этом не присутствовал. Может, просто обещание… Такова вкратце история появления Корридова под Мширой. Вот ответ, почему он занялся «бронзой». И почему не хочет сейчас уезжать.
— Так-так… А что же стало с идолами, которых нашел тот дед, Аполлинарий Салтыков?
— Что с ними стало, хотите вы знать? — задумался Кленский.
— Можно ли, например, на них взглянуть? Где они хранятся?
— Один, кажется, в Историческом музее…
— А другие?
— Другие… В общем, это неизвестно.
— То есть?
— Дело в том, что в свое время Аполлинарий Салтыков тех идолов раздарил.
— Раздарил?! Как это?
— Ну, такое случалось у археологов.
— Вот оно как…
— Да… Сейчас кстати так же.
— Неужели?
— Представьте!
— Значит, если бы Корридов захотел, то мог бы стать обеспеченным человеком?
— Уже давно. Даже богатым.
— Ну и?..
— Что «ну и»?
— В чем же дело? Почему не хочет? Продал бы пару-тройку находок… Купил бы себе машину не хуже, чем у тех проходимцев, что к вам приезжали…
— Не хочет.
— Не хочет быть богатым?
— Не хочет быть проходимцем, — вмешался в беседу хрипловатый бас.
Дамиан оглянулся и увидел мускулистого бородатого человека, стоящего на краю раскопа.
— Знакомьтесь, Дамиан… — вздохнул Владислав Сергеевич. — Это и есть Арсений Павлович Корридов.
— Очень приятно! — Филонов протянул руку для рукопожатия.
— Не могу ответить тем же. — Корридов демонстративно не подал Филонову руки. Взял лопату и принялся за работу.
— Арсений Палыч… — неуверенно начал Кленский. — Вы не возражаете, если наш гость…
— Пусть ваш гость располагается в свободной палатке. Я его прогонять не собираюсь, — бросил, не поднимая головы, Корридов.
Знакомство с остальным коллективом прошло менее драматично.
— Вы нас арестуете? — жеманно поводя глазками, поинтересовалась Прекрасная Школьница Зина.
— Непременно.
— А когда? — уточнила Валя.
— Вот поем и арестую. Кстати… Покормите?
— Всех арестуете? — кокетливо испугалась Наташа.
— Нет, самых красивых.
— Значит, меня! — хором обрадовались
— А волына у вас есть? — деловито поинтересовался Миха.
— Нет. Я без оружия, — разочаровал его Дамиан.
— Фигово… — Миха явно потерял к прибывшему сыщику интерес.
Студенты, выглянув из своей расположенной неподалеку палатки, поприветствовали Дамиана довольно мрачно.
Только самый нагловатый из них, Саша, оживился.
— Можно вопрос? — поинтересовался он.
— Попробуйте.
— Что у вас, извините, с цветом лица?
— Мало на свежем воздухе бываю… — объяснил Филонов. — А что? Не нравится?
— Нет, ну почему же! Напротив… Наверное, люди вам всегда рады?
— Почему вы так думаете?
— Вы невольно напоминаете им об их любимом увлечении… Всенародном хобби!
— Любимом увлечении?
— Я имею в виду коллекционирование денежных купюр зеленого цвета, изготовленных в США. Оттенок — поздравляю! — один к одному.
Филонов усмехнулся:
— А я-то думал, в чем секрет моей популярности… Еще вопросы будут?
— У нас все! А у вас?
— Пока нет. Но будут.
В общем, студенты Дамиана приняли без особого энтузиазма.
Зато Китаева, соболезнуя зеленоватому сыщику, угостила оставшимся от обеда борщом.
Филонов оказался непривередлив: опровергая свое инопланетное происхождение, борщ съел и похвалил.
— Вообще-то он ничего… — подытожила впечатление Зина, когда гость удалился устраиваться в своей палатке.
— Стильный, — добавила Валя.
— Приятно, что блондин, — заметила Наташа.
— Только уж очень зеленый… — покачала головой Вера Максимовна. — Немножко бы порумяней, что ли…
— Ну, Ве-е-ра Максимовна! Опять вы не врубаетесь… — вздохнула Зина.
— Что значит, деточка, не врубаюсь?
— Ну, ничего не понимаете. Он же светский человек. Ночная жизнь… Откуда тут взяться румянцу?
— Вот именно, — поддержала подругу Валя. — Неужели вы хотите, чтобы у молодого человека был румянец, как у засранца из рекламы памперсов?
— А что, это плохо — румянец?
— Это же просто неприлично!
— Вы думаете? — смутилась отставшая от жизни Вера Максимовна. — Нет, ну все равно как-то странно… А вы что думаете, Владислав Сергеевич?
— Я из тех, кого не смущают детали, если присутствует общая гармония облика, — непонятно объяснил Кленский.
— То есть?
— Вас ведь не смущают зеленолицые люди на картинах Марка Шагала, правда? Гармония вас смиряет…
— Почему не смущают? — удивилась Китаева. — Меня смущают.